Пусть смерть меня полюбит. Рут Ренделл

час ночи. Чтобы все обязательно получилось, Алан изо всех сил представлял себе черноволосую девушку, пришедшую в банк, чтобы получить дорожные чеки для поездки в отпуск в Портофино. О чем фантазировала Пэм, он не знал, но был уверен, что о чем-то она все-таки фантазирует. Мысли об этом создавали у Алана странное ощущение, хотя в данный момент он гнал эти мысли прочь. Ему казалось, что в постели находятся не они, а вымышленные ими люди, так что на самом деле это не он занимается любовью с Пэм, а черноволосая девушка занимается любовью с мужчиной, пришедшим снять показания счетчика.

      Хлопнула входная дверь – Кристофер вернулся домой и, не стараясь даже ступать потише, протопал вверх по ступеням. «Госпожа, не найдется ли здесь, в ваших покоях, каких-нибудь доспехов?»

      Его усталое тело завершило свою работу, и Пэм вздохнула. Это был последний раз, когда он занимался с ней любовью, и, знай он об этом, возможно, приложил бы куда больше усилий.

      4

      Комната Марти Фостера в Криклвуде располагалась на верхнем, третьем этаже здания. Она была довольно большой, как обычно такие комнаты, и из нее вела дверь в кухню. В комнате было два створчатых окна, выходящих на улицу, и еще одно окошко – в кухне. Марти так и не смог открыть ни одно из этих окон с тех пор, как поселился здесь, да не особо-то и старался. Он спал на двухместном матрасе, брошенном прямо на пол. Еще в комнате были кушетка и раздвижной стол, испещренный белыми кругами от чашек с кипятком и сигаретными подпалинами, а также пара разболтанных стульев эдвардианских времен, и ковер, украшенный розовыми розами и бурыми кофейными пятнами. На окнах висели коричневые хлопчатобумажные занавески, и при попытке их сдвинуть в воздух взлетали целые облака пыли – словно клубы дыма. На кухне находились газовая плита и раковина, еще один раздвижной стол и книжный шкаф, в котором хранились продукты. Никто не прибирался в этом жилье уже несколько лет.

      Этот дом одной стеной примыкал к соседнему в ряду однотипных зданий, выстроившихся вдоль улицы, и замыкал их строй. В одной из комнат по соседству с Марти – в той, что смотрела на боковой вход, – жила девушка-ирландка, а другую уже много лет занимал глухой старик по фамилии Грин. Между комнатой ирландки и верхним пролетом лестницы располагался туалет. Полудюжина ступенек вела вниз, к ванной комнате, общей для всех жителей верхнего этажа, а затем основной пролет уходил вниз, на второй этаж, где снимали квартиру рыжеволосая молодая женщина и мужчина, которого она называла «дружок». Первый этаж занимала чета, отсутствовавшая целый день – их никто никогда и не видел. Возле двери ванной комнаты висел телефон-автомат.

      В субботу Марти позвонил с этого телефона в контору по прокату машин в южном Лондоне, именуемую «Релиакар ренталс», – идея угнать автомобиль была в итоге отметена. Нельзя ли взять напрокат маленький автофургон – скажем, минивэн – в девять часов утром в понедельник? Ему ответили, что можно, конечно, но не будет ли он добр сообщить свое имя и не принесет ли с собой водительское удостоверение? Марти назвал имя, указанное в удостоверении,