Унесенные ветром. Том 2. Маргарет Митчелл

Мозгом ее завладели две мысли: Ретт куда богаче, чем она предполагала, и он в тюрьме. То обстоятельство, что он в тюрьме и, вполне возможно, будет повешен, несколько меняло дело, но меняло в лучшую сторону. Скарлетт мало заботило, что Ретта могут повесить. Слишком она нуждалась в деньгах, и необходимость достать их была столь настоятельной, столь отчаянной, что судьба Ретта не могла волновать ее. Да к тому же она склонна была разделять мнение доктора Мида, что Ретт не заслуживает даже виселицы. Любого мужчину, бросившего женщину ночью между сражающимися армиями и отправившегося, видите ли, воевать ради дела, которое уже проиграно, – надо вешать… Вот если бы ей удалось каким-то образом женить его на себе, пока он в тюрьме, то после его казни все эти миллионы достались бы ей, ей одной. Если же брак неосуществим, быть может, ей удастся получить у него деньги взаймы, пообещав выйти за него замуж, когда его освободят, или пообещав… о, что угодно, она готова что угодно ему обещать! А если его повесят, ей уже не придется расплачиваться.

      На какое-то время кипучее воображение представило ей, как она станет вдовой, благодаря своевременному вмешательству правительства янки. Миллионы золотом! Она сможет привести в порядок Тару, и нанять людей, и засеять мили и мили земли хлопком. И она сможет нашить себе красивых платьев, и будет есть все, что захочет, – и не только она, но и Сьюлин и Кэррин. И Уэйда можно будет подкормить, чтобы он стал пухленьким, и тепло его одеть, и нанять ему гувернантку, и потом отправить в университет… чтобы он не рос босым и неграмотным, как последний бедняк. И можно будет пригласить хорошего доктора наблюдать за папой, ну а Эшли… О, чего она только не готова сделать для Эшли!

      Тетя Питтипэт внезапно прервала свой монолог, спросив: «Что тебе, Мамушка?!», и Скарлетт, вернувшись на землю из страны грез, увидела Мамушку, которая стояла в дверях, скрестив на животе руки под передником, и смотрела на нее настороженным, пронизывающим взглядом. Интересно, подумала Скарлетт, давно ли Мамушка здесь стоит, что она слышала и многое ли сумела заметить. Должно быть, все, судя по тому, как блестят ее старые глаза.

      – Мисс Скарлетт, видать, устала. Я так думаю, лучше ей лечь.

      – Я в самом деле устала, – сказала Скарлетт, поднимаясь и с поистине детской беспомощностью глядя на Мамушку, – и к тому же, боюсь, простудилась. Тетя Питти, вы не рассердитесь, если я завтра проведу весь день в постели и не поеду с вами по гостям? Я ведь могу посетить знакомых в любое время, а мне так хочется пойти завтра вечером на свадьбу Фэнни. Если же я разболеюсь, то не смогу пойти. К тому же денек в постели доставил бы мне такое удовольствие.

      На лице у Мамушки появилась легкая тревога, когда она пощупала руки Скарлетт и заглянула ей в лицо. Скарлетт и в самом деле выглядела неважно. Возбуждение, вызванное новостями, внезапно прошло, она побледнела, ее лихорадило.

      – Ручки-то у вас, моя ласточка, совсем как лед. Отправляйтесь живо в постель, а я заварю вам шафранного чаю и принесу горячий кирпич, чтоб вы вспотели.

      – Какая