Пробуждённая луной. Юлия Адриан

нечто едва уловимое, подсознательное, нечто, чего не было до того, как меня заточили в башне. Это сильный, резкий запах, пронизывающий и всеобъемлющий.

      – Что это? – тихо спрашиваю я.

      Мой спутник молчит. И только рывок за косу подтверждает, что он меня услышал. Мы одни. Мой хилый принц, мой избранник – он нас не ждал. Или, скорее, его. Что касается меня, то я, по его расчету, должна остаться оскверненной и заколотой в башне – немая и мертвая, как назойливое насекомое. И это – любовь?

      Призрачный лес отличается от того, каким я его запомнила. Он темнее и тише. Древние стволы завершаются плотным навесом листвы, сквозь который не проникает ни один солнечный луч. Они танцуют где-то в верхушках крон и слабо мерцают. Зеленый собор. Прибежище мертвых. Но призраки былых времен молчат.

      – Где призраки? – спрашиваю я.

      – Призраков больше нет.

      – Куда они делись?

      Он не отвечает. Он мне ничего не должен. Я ничего не жду.

      Первым опытом, которому меня научила жизнь, была потеря. Все, что я любила и чем дорожила, было уничтожено. Такова судьба. Он не различает добро и зло, вину и невиновность. Она отнимает, она уничтожает. А для тех, кто избежал судьбы сегодня, очередь настанет завтра: пришло время моих сестер!

      – Сколько… – Я колеблюсь, прежде чем произнести это слово – оно кажется мне чужим. – Сколько ведьм еще осталось?

      – Слишком много, – следует холодный ответ.

      – Ты охотник. Что это значит?

      – Я убиваю ведьм.

      – И тех, кто в числе Тринадцати?

      – Как раз тех.

      Я киваю и устремляю взгляд вперед.

      – Хорошо. – Вот и все, что я говорю, и говорю я именно то, что думаю.

      Чем больше на них будут охотиться, тем скорее ждать их падения.

      Наступает ночь. Эльфы прячутся в своих мерцающих дворцах высоко в кронах деревьев. Гномы перестают спорить. Тусклая зелень последних солнечных лучей теряет свою яркость. Холодная тьма надвигается жадным всепоглощающим туманом. Если раньше мое зрение было настолько сильным, что я могла видеть даже в самые темные ночи, то теперь это уже не так. Темнота для меня в новинку.

      – Чему ты смеешься? – спрашивает охотник на ведьм.

      – Я – как человек, – улыбаюсь я. – Я ничего не вижу.

      – А раньше видела? – только и спрашивает он.

      – Естественно.

      – А другие? Они тоже видят?

      Моя радость угасает. Другие.

      – Раньше – видели. Тогда мы все могли видеть.

      – Ты одна из них, – трезво констатирует он.

      – Да, – выдыхаю я и внезапно ощущаю холод. – Мне так холодно. Мурашки пробегают по моему телу. – Я не знаю холода.

      – Но ты знаешь боль.

      – Да. – Вот и все, что я говорю, когда мы молча продолжаем наш путь через ночной лес. Одинокая сова пересекает наш путь в поисках последних заблудших эльфов. Где-то вдали воет волк. Понятия не имею, как охотник на ведьм находит дорогу. Сама я совершенно ничего не вижу. Я вслепую следую за