Избранные произведения. Том 5. Абдурахман Абсалямов

очередь Фатымы. Она вышла на сцену, сосредоточенно опустила глаза, пережидая, пока стихнет шум, потом, чуть откинув голову назад, произнесла первые строки стихотворения Такташа, ноту поэта «Гордым лордам Англии». По мере того, как она читала, голос её всё более крепнул и суровел:

      Без титулов и величаний пишу

      Я ответную ноту мою,

      Пишу, как крестьянин,

      И гнева в душе

      На английский народ не таю:

      С пылающим сердцем лорду пишу

      Я ответную ноту мою.

      Стихотворение это всегда зажигало Фатыму.

      Миллионы тебе неизвестных людей

      В фонд «ответа» свои сбереженья внесли.

      В эскадрильи больших алюминиевых птиц

      Превращаются эти рубли.

      Но с людьми, что вносили лепту свою,

      Ты встретиться можешь ещё:

      Если ты нападёшь,

      Выйдут в битву они —

      Миллионы, к плечу плечо.

      Пусть отважны полки твои…

      Но никогда

      Нас в боях они не победят,

      Пусть остры твои пики,

      Но их против нас

      Солдаты не обратят!

      Последние строки прозвучали у Фатымы с особенной силой. Когда она их произносила, в зал вошёл бригадир трактористов Исхак Забиров. Никто не обратил на это особого внимания. Забиров был частым гостем в клубе «Красногвардейца». Прислонившись к косяку, Забиров не спускал глаз с девушки. Когда она кончила, он, нагнувшись к соседу, прошептал:

      – Кто это?

      – Студентка из Казани…

      Фатыма читала ещё и ещё. Её не уставали слушать и каждый раз засыпали аплодисментами. Газинур даже на сцену взбежал и, пожимая девушке обе руки, со всей своей непосредственностью сказал:

      – Спасибо тебе, Фатыма… Спасибо Такташу!

      Старики начали расходиться. Молодёжь быстро подготовила зал к танцам. Парни вынесли скамейки. Девушки брызгали водой и мели пол. Посредине зала поставили два стула, их тотчас же заняли два гармониста, и зазвучала лихая плясовая.

      – Айт шуны![15] – вдруг выкрикнул Газинур, одним прыжком выскочил на середину зала и, прищёлкивая пальцами, ринулся в пляс.

      Плясал он мастерски: закидывая за голову то одну, то другую руку, он поворачивал своё смеющееся лицо то вправо, то влево. Ноги его едва касались пола.

      Остановившись перед Гюлляр, подзадориваемый со всех сторон молодёжью, он вызывал её особенно долго. И Гюлляр, хотя и очень утомлённая докладом, не устояла перед таким искренним плясовым вызовом. Широко раскинув руки, она проплыла полный круг и только тогда вышла на середину. Казалось, Гюлляр не плясала вовсе, а порхала, будто белая голубка, что резвится в пронизанном солнцем бескрайнем синем небе. Газинур, да и все вокруг не сводили с неё восхищённых глаз.

      Девушка остановилась перед Хашимом, который сидел, положив руку на плечо Газинура. Когда он встал, она села на его место.

      – Гюлляр, – не дав ей даже отдышаться, спросил Газинур, глядя в её блестящие глаза, – неужели и вправду можно в нашем

15

А ну, давай!