Избранные произведения. Том 4. Абдурахман Абсалямов

взглянуть на памятное пристанище. Она ни за что не отыскала бы его, если бы не помог исполинский приметный тополь, всё ещё стоявший в палисаднике.

      Сейчас Гаухар не удержалась, подошла вплотную к избе. Долго смотрела на распахнутые двери, на окна без стёкол, на поваленный забор и ограду палисадника. Прощайте, приметы невозвратимого детства! На глаза навернулись слёзы. И всё же она осторожно вошла внутрь покинутого жилья. Прошлась по комнатам с ободранными обоями. На полу валяются обломки ветхой брошенной мебели, запылённые обрывки каких-то книг. Увидев маленький чуланчик, она так и замерла, прижав руки к груди. И конфигурация комнатушки, и старинный, в восточном духе, узор на уцелевших лоскутах обоев – всё подсказывало ей, что именно здесь когда-то укладывали спать девочку Гаухар, приезжавшую из деревни с родителями погостить у дяди и тётки.

      Вдруг позади послышался шум. Она быстро оглянулась, ей почудилось – какие-то мальчишки забежали в брошенное помещение. Нет, она одна здесь. Только ветер шуршит свисающими клочьями обоев.

      Грустной вернулась на улицу Гаухар. В то же время где-то в глубине души затаилась радость: ведь Гаухар хотя бы несколько минут побыла в своём детстве. Вероятно, она уже не меньше трети жизни прожила, и ей предстоит ещё много прожить, а детство всегда будет вспоминаться в каком-то светлом ореоле. У человека нет поры дороже, светлее, и если бы возможно было, он временами возвращался бы в эти золотые годы, когда ничего не надо, кроме увлекательных игр, куска хлеба и чудесных, сказочных снов.

      Она тихо брела по улице, погружённая в тёплый поток воспоминаний, которым, казалось, не будет конца. Вдруг кто-то окликнул её. Гаухар сразу остановилась, услышав в голосе что-то знакомое. Да, чутьё не обмануло, это Билал Шангараев, которого она хорошо знала ещё в студенческие годы.

      – О, Бил! – не сдержавшись, воскликнула Гаухар, назвав молодого человека, как называла когда-то в пору своего девичества. – Откуда ты взялся, Бил?!

* * *

      Группа студентов строительного института и такая же группа слушателей Арского педучилища почти месяц провели вместе в одном из домов отдыха на берегу Камы. Днём они играли вместе в волейбол, вечерами сидели на берегу реки, пели хором, много разговаривали, – наверно, не осталось слов, которые не были сказаны, песен, которых не успели пропеть.

      У Билала Шангараева, высокого, плечистого юноши, был и безотказный слух, и приятный, но, конечно, необработанный голос. Во всём его облике чувствовалась сила в сочетании с внутренней интеллигентностью; он был деликатен в обращении, начитан, правильно строил свою речь. Одевался скромно и легко, по-студенчески. Благо лето стояло жаркое, лишней одеждой никто себя не обременял: утром и вечером ходили в майках, трусах, в лёгких платьях. Как будущий строитель, Шангараев замечательно чертил, да и рисовал неплохо. А Гаухар уже и тогда «ходила на этюды». Молодые люди подружились. Билал хвалил рисунки Гаухар: «Из вас получился бы хороший