Знаменный распев. Елена Крюкова

Ангел, туда лишь, вперёд,

      Где никто, о, никто никогда не умрёт,

      Ну а я, так и быть, я согласна, умру,

      Улечу я листвой на осеннем ветру,

      Золотого сиянья у небес не отнять,

      Ты веди мя, мой сын, свою бедную мать,

      Я покорно молчу, я иду за тобой,

      Повторяя кондак пересохшей губой,

      Повторяя тропарь кровеносной душой,

      Повторяя любовь обожжённой рукой.

      ГЛАС ТРЕТИЙ

      Глас Небесной Радости: бурный, как море

      – Кондак Рождеству Христову «Дева днесь Пресущественнаго раждает»

      Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит: ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Oтроча младо, Превечный Бог.

      «Поливаема земля вся, насквозь…»

      Поливаема земля вся, насквозь,

      чернопламенными дождями…

      Дева днесь Пресущественнаго раждает.

      Выплывает будущее из груди —

      ночными гордыми лебедями…

      И никто из нас не знает, что будет с нами.

      Я давно песнею людей и себя вопросила:

      Что ж там будет-то с нами?.. под корень подкосят?..

      И в незнании том – великая сила,

      И земля вертеп Неприступному приносит.

      Крыла облака на весь зенит простирают;

      Ангели с пастырьми славословят;

      А я то ли праздную, то ль умираю,

      То ль у трона Богородицы – секира наизготове.

      Сторожу. Уже, ветхая деньми, не рожу младенца!

      Выпитою чаркою опрокинута младость.

      Лишь разрежу ножом ладонь, и единоверцу —

      Кровью – на снегу: ТЫ МОЯ РАДОСТЬ.

      Волсви же со звездою путешествуют…

           ах, спастись бы!..

      А может, спасемся, коли кондак сей затвердим…

      Постоим у радужной ели на льду сладкой жизни,

      На краю ойкумены, на кромке небесной тверди.

      Кому сейчас надобны словеса изветшалы?..

      Бабкино-кошкино-запечкино бормотанье…

      А ты Звёздную Мать, яко дитенка, закутай в одеяло,

      А ты упаси Ея от сожженья, проклятья, закланья.

      А ты, нищий, положи-ка Ея, Царицу, рядом —

      На сон грядущий… когда огнь с неба,

      и рыдать трудно…

      Нас бо ради родися Oтроча младо,

      Превечный Бог – для нас, чад сиюминутных.

      Откинь верблюжий углышек… приклейся устами

      К горячей смуглой щеке,

      лесным намалёванной богомазом…

      И жимолость глаза целуй… что там будет с нами,

      Сынок тебе скажет. Нам всем. Однажды и сразу.

      И все повалимся пред Ним,

      в рубищах, скользких атласах,

      Робах, мантиях, голяком – на живые колени-кости!

      И рванём на груди рубахи, обнажая дымы и мясо,

      Плоть, душу и дух, на пирушке последние гости!

      И кто хохочет, кто хнычет, кто блажит заполошно,

      Кто от восторга на вихревом ветру торосом стынет, —

      Всё равно! И всё досягаемо. И всё невозможно.

      И лишь