Мы система. Виктор Гутеев

стоял на пороге злополучной квартиры. Тот факт, что дверь опечатана, его не смутил. Страшные воспоминания породили дискомфорт в желудке, но, щёлкнув замком, Денис уверенно шагнул в скромно обставленную квартиру. Войдя в комнату, сразу нашёл искомое. Ещё тогда, в тот страшный день, когда Денис лишь на миг увидел представшее перед глазами зрелище, в памяти намертво отпечатался образ того самого шнурка, который, по убеждению Дениса, и стал причиной смерти старшего товарища. Шнурок тот, запачканный кровью, валялся неподалёку от того самого места. Как он там оказался – отлетел, когда тело Валентина Леонидовича расплескалось по комнате, или каким другим способом – Дениса не волновало. Впрочем, как не волновало и то, что останки хозяина небрежно сгребли и вынесли, а залившая покрытие пола кровь, отравив воздух сладковатой вонью, за несколько дней подсохла, напоминая о трагедии лишь бурыми разводами. Сунув злополучный шнурок в карман и сдерживая спазмы вновь всколыхнувшегося желудка, Денис спешно покинул квартиру.

      Дома бросил шнурок на стол, а сам завалился на кровать. Шли часы. Прокатившись по небу, солнечный диск скрылся за ближайшими домами, а Денис всё так же неподвижно лежал на кровати. Закинув руки за голову и буравя потолок невидящим взором, он полностью ушёл в собственные мысли.

      Скрупулёзно взвешивая все за и против, Денис искал поводы, чтобы задержаться в этом мире. Одну за другой он перебирал причины жить дальше, но большинство из них в конечном итоге счёл несостоятельными. Решив, что сделает это ночью, на той самой площадке, откуда вчера вывалилась избившая его компашка, он с каким-то остервенением подумал, что завтра там сидеть точно никто не будет.

      «А может, и вообще никогда не будет, – думал он с какой-то мстительной радостью, – после того, как меня там раскидает, вряд ли родители решаться пустить туда своих изнеженных кровососов».

      На город навалилась ночь. Едва стрелка часов коснулась цифры два, Денис поднялся. С чувством удовлетворения написал записку, где связал свой поступок со вчерашним избиением. Клочок бумаги небрежно бросил на стол.

      «Пусть, – думал он, – пусть этих выродков по отделениям затаскают».

      Взяв шнурок в руки, выглянул в окно. Убедившись, что горлопанящая каждый вечер на площадке компания разошлась по домам, направился к выходу. Дверь запирать не стал, рассудив, что завтра её всё равно взломают.

      Улица встретила приятной прохладой и начавшим накрапывать дождиком. Быстро разойдясь до нешуточного ливня, дождь вмиг напитал одежду медленно бредущего Дениса прохладной влагой. Растущие во дворе деревья, будто радуясь подарку природы, шумели листвой, на освещённых подъездными фонарями дорожках быстро появились испещрённые пузырьками лужи. Топая прямо по ним, вышел к детской скамейке, которую определил как последнее своё пристанище. Достав из кармана шнурок, уселся на мокрую доску. Готовил себя весь день, но в последний момент приступ привычно навалившегося страха всё никак не позволял сделать то последнее