Прощание с Литинститутом. Лев Юрьевич Альтмарк

отправится на задание за «зелёную черту». Таких групп, как наша, несколько. Воевать большими подразделениями неудобно, их сразу засекают с вертолётов или дронов, и тут уже израильтяне не упускают возможности…

      Странное состояние людей, которые понимают, как велика вероятность не вернуться из подобного рейда, но нет в них ни страха, ни сомнений, но, вместе с тем, жгучее желание выделиться, совершить подвиг, напоследок прославиться. Но нет и малейших попыток уклониться от неизбежного. Говорят, всё в руках Вс-вышнего, и, как Ему будет угодно, так и произойдёт. Говорят – словно оправдывают неизбежное…

      Шахид, то есть человек, погибший во славу Вс-вышнего, – высший идеал мусульманина. Мог бы я стать шахидом раньше? Не знаю, наверное, не смог бы. А сегодня? Трудный вопрос…

      …Стихи окончательно уходят в небытие. Всё, о чём мечтал когда-то – звонкие рифмы и причудливые образы, восторженные рецензии, красивые женщины и цветы, автографы на книжках, – всё это насквозь пропитано фальшью, ненужной суетой, обманом. Будто самые замечательные годы своей юности я посвятил каким-то пустым ребяческим забавам, тратил время на пустяки, и мне ни разу не стало стыдно за тот образ жизни, что я вёл. Сегодня, наконец, наступил миг прозрения, чтобы стать настоящим мужчиной. Немного жаль потерянного времени, но вернуть уже ничего нельзя. Даже не хочется об этом вспоминать. Все мои заблуждения и ошибки останутся во мне и уйдут в небытие вместе со мной, если такое будет суждено… Перечитываю написанное за последние дни и с горечью убеждаюсь, как это плоско и грубо, мысли закованы в штампованные образы, эпитеты, гиперболы и прочую чушь, украшающие скудное воображение. Всё это для меня сегодня становится чужим, искусственным. Не моим. Не нашим… Редкая мысль, мелькнувшая в голове: может… стоит поискать на замену этому отвергнутому что-то новое, не такое банальное? Зачем? Чтобы опять ограничить свою мысль новыми рамками?

      Я абсолютно потерял вкус к прежней своей жизни, наполненной суматохой и поисками каких-то приятных мелочей, к жизни, похожей на ученические стихи, что писал в Литинституте, и думал, что это и в самом деле поэзия. Я наивно мечтал стать поэтом, и не было у меня иной цели. Но разве сочинительство рифм, по большому счёту, может стать целью жизни?!

      Цель моя сегодня – гораздо шире и глубже. Я пока не могу сформулировать её обычными словами, потому что она не вписывается в те образы, которые привычны для нас, и которыми мы обмениваемся друг с другом.

      Столько времени я слепо шагал по жизни, бесцельно метался из угла в угол в тёмной комнате, пока Аллах не указал мне на крохотную дверь. Я распахнул её, и в глаза брызнул свет – горячий, ослепительный, к которому нелегко привыкнуть, но, когда привыкнешь, начнёшь различать лестницу. По ней предстоит подниматься до каких-то сияющих высот всю свою жизнь. Осознание того, что ты постоянно находишься в начале пути, не огорчает, а радует и приносит долгожданное умиротворение…

      Своих родных мест в последнее время почти не вспоминаю. А если вспоминаю,