Любви все роботы покорны (сборник). Святослав Логинов

ладно! – отмахнулся я. – Природа свое возьмет.

      – Не берет она свое, Игорек. Не стану мучить тебя мудреной терминологией…

      – …куда уж мне, гуманитарию, до ваших премудростей…

      – Проще говоря, – поморщилась командор, – наши мозгоправы пришли к выводу, что ребятам попросту в голову не приходит, будто сексом действительно можно заниматься. Вот так вот запросто друг с другом для удовольствия, как дельфинчики. И я не уверена, что они поверят, если мы будем утверждать, что широко практикуем это сами. Поэтому требуется наглядный образец для возможного подражания.

      Медленно вместе со стулом я придвинулся к Виктории ближе. Она перешла к сути:

      – Я понимаю, это прозвучит бредово… И учти, что это не моя идея! Им нужна встряска. Пусть даже шок. Поэтому нам срочно требуется, как бы так выразиться… Ну… Такое сдержанное, интеллигентное, понимаешь, умеренное и даже где-то целомудренное… порно.

      – Пощадите, командор! Целомудренное порно – это невообразимо, как сгусток вакуума.

      – И тем не менее.

      – Может быть, обойдемся мягкой эротикой?

      – Не терплю полумер. Доктор сказал порно – значит, порно. Проблема в том, что мы не можем достать готовый фильм, ибо на распространение порнографии наложен столетний мораторий. На распространение, но не на производство. Кстати, у тебя ведь есть знакомый оператор?

      У меня был знакомый оператор.

      – Шульц, старина! – с порога начал я. – Если ты ничем не занят в ближайшие дни, то я очень рассчитываю на твою помощь. А если занят, то бросай все к чертовой матери, ибо предложение мое феерично.

      Долговязый мастер панорамных съемок среагировал мгновенно:

      – Сколько?

      – По старой дружбе – бесплатно!

      – Хм. Вообще-то я имел в виду, сколько заплатят мне…

      – Да понял я, что ты имел, не погружайся в уныние. Назревает проект века! И заметь! Я мог бы пойти к Ольховскому или даже к Альмиру, но я пришел к тебе, потому что ты лучший. Цени мой вкус теперь и всяко уважай.

      – И что за съемка предполагается?

      – Угадай!

      – Ох, неужели порнография?! – съехидничал вольный художник операторского цеха и всплеснул длинными руками.

      – А-а-а… – огорчился я, – так ты, значит, в курсе.

      Тут у Шульца случилось отвисание челюсти и легкое вспучивание вен на лбу. В курсе он не был. Тогда я буквально в двух словах обрисовал ему контуры предстоящего мероприятия.

      – То есть ты хочешь сказать, – медленно начал собирать мысли в пучок Шульц, – что тебе фактически по заданию командования поручено снять настоящий порноролик в целях шокирования таковым зашоренных юнцов с «ковчега»?

      – Не просто ролик! – обиделся я. – А деликатное и красивое эротическое представление с широкой моралью и глубоким подтекстом, но во всех физиологических подробностях.

      – Хм!

      – Никакой