Любви все роботы покорны (сборник). Святослав Логинов

не был?..

      Майор злобно крякнул и еще раз оглядел раскиданные в изобилии улики.

      – Объясняю, – процедил он. – Проверка из прокуратуры. Выявляют трудоголиков среди сотрудников МВД. Установка была – не больше пятнадцати задержаний в сутки. А ты у нас шестнадцатый получаешься… Короче, строгай дальше, но чтобы про вчерашнее – никому ни слова!..

      Майк Гелприн, Наталья Анискова

      Мой человек со звезд

      Теряя скорость, самолет прокатился по взлетно-посадочной, заложил под конец крутой поворот и вырулил к ангару.

      Полковник Келли встречал меня у трапа. Мы обменялись рукопожатием.

      – Ну как там? – Голос у полковника едва ощутимо дрогнул.

      Я пожал плечами. Ненавижу общие вопросы. «Как там»? Да никак. Ни там, в столице готовой сгинуть в ядерной войне южной страны. Ни там, в столице страны северной, которая сгинет на пять минут раньше или позже. Ни здесь, на крошечном клочке земли, разделяющем эти страны. На перешейке, где в тщетных попытках уберечь местную цивилизацию обретается горстка землян-миротворцев.

      – На Землю радировали? – обреченно спросил я.

      – Да, конечно. Ваши доклады отправили экстренной связью. Все четыре.

      – И что?

      – Как обычно. – Полковник криво усмехнулся. – Просят соблюдать осторожность и проявлять толерантность. Напоминают о политике невмешательства. Все то же самое.

      Подкатил шикарный лимузин, подарок посольству от господина Плайна Второго, президента Саулии. В президенты Плайна выбрали лет пятнадцать назад самым демократическим за всю историю Саулии голосованием, а потом забыли переизбрать.

      Мы покинули крошечный аэропорт, пронеслись мимо космодрома, миновали казармы. Когда достигли, наконец, жилой зоны, полковник спросил:

      – Сколько осталось, по-вашему?

      Я не сразу понял, о чем он. Я в этот момент думал совершенно о другом. Думал о Лайле. О ее точеных, распахнутых в стороны ножках, о тонком, почти неуловимом аромате, исходящем от нее, о руках с тонкими пальцами, еще так недавно обнимавших меня, о черных влажных глазах. О том, как она впускала меня в себя, в себя всю, и выгибалась так, чтобы позволить проникнуть глубже.

      – Сколько осталось? – повторил полковник.

      – Что вы сказали? – вернулся я к действительности. – Ах, да. Не знаю. Год. Полгода. Месяц. Может быть, и того меньше.

      – Глупо, – сказал полковник. – Мы могли бы спасти их. Хорошо, пусть не всех, пусть только южан, эта северная сволочь того не заслуживает. Примитивный десант, хватило бы пяти линейных крейсеров. Элементарный блицкриг, считай, учебный, с минимальными потерями. С нашей стороны, я имею в виду, им бы, разумеется, досталось изрядно. Три-четыре превентивных удара с орбит по ракетным базам. Пара упреждающих по аэродромам. Заняло бы от силы неделю.

      – Считайте, я этого не слышал, – сказал я.

      – Да бросьте, полпред. «Не слышал», – сказал полковник, как сплюнул. –