Юная леди Гот: Призрак мышонка. Праздник Полной Луны. Крис Ридделл

сбежала по ступеням, пересекла большой зал и несколько залов поменьше (все заставленные мраморными богами и богинями) и вошла в малую галерею. Завтрак ждал ее на якобинском буфете[4].

      Здесь были паштет из зайца, мышиная запеканка в горшочке, голубь, приготовленный на восемь разных ладов, и заливное из болотной курицы. Все – на серебряных блюдах под блестящими серебряными крышками.

      Ада проигнорировала все эти кушанья и собралась подкрепиться яйцом всмятку и четырьмя горячими намасленными тостами, вырезанными в виде прусских гренадеров. Усевшись за стол, она обмакнула своего гренадера в полужидкое яйцо, и в этот момент желтые обои, напротив которых она сидела, покрылись рябью, словно поверхность озера.

      Ада от неожиданности выронила тост.

      От стены отделился мальчишка. Цвет и узор его кожи в точности повторяли обои, к которым он прижимался, так что, если бы он не пошевелился, Ада его ни за что бы не заметила.

      – С кем имею честь? – вежливо сказала Ада. – Мы, кажется, не встречались раньше? Я – Ада, дочь лорда Гота.

      Мальчик сел за стол и немедленно изменил цвет, слившись со своим стулом.

      – Я – Уильям Брюквидж. Мой отец, доктор Брюквидж, строит в китайской гостиной вычислительную машину для лорда Гота. Надеюсь, я тебя не очень смутил. Я как бы меняюсь под цвет обстановки. Это называется «синдром хамелеона».

      Чарльз Брюквидж – изобретатель, которого лорд Гот пригласил в Грянул-Гром-Холл с полгода назад и про которого с того времени совершенно забыл.

      – Я и не знала, что у доктора Брюквиджа есть сын, – сказала Ада.

      – И дочь! – раздался голос из-за ее спины.

      Ада повернулась и увидела, как из-за буфета показывается девочка ее возраста.

      За спиной у девочки, как ранец, висел деревянный ящичек и складной стул, к которому крепилась баночка с кистями. Под мышкой она сжимала большую папку для рисунков, а ноги ее были обуты в широкие мягкие башмаки.

      – Я – Эмили, сестра Уильяма, – заявила она. Потом обратилась к брату: – Уильям! Перестань выделываться и оденься наконец.

      Уильям хихикнул, вскочил из-за стола, метнулся к окну и спрятался между штор.

      – Я не слышала, как вы вошли, – сказала Ада, тоже поднимаясь.

      – Потому-то я и ношу уличные тапочки, – ответствовала Эмили Брюквидж. – Отец предупредил, что мы ни в коем случае не должны вас беспокоить, вот мы и стараемся не попадаться вам на глаза. Уильям маскируется, а я ухожу в задний сад рисовать акварели.

      Она вздохнула.

      – Пожалуйста, не говорите папе, что мы вас побеспокоили. Мы не хотели! Просто мы думали, что вы уже давным-давно позавтракали, и пришли за яйцами всмятку и горячими гренадерами. А потом услышали приближение этих ваших больших башмаков…

      Ада улыбнулась.

      – Я довольно поздно легла спать…

      Потом подошла к Эмили и прикоснулась к ее руке:

      – И вы меня совсем не беспокоите,

4

Якобинский буфет – самый уродливый и нелепый предмет мебели во всем Холле; но учитывая его огромные размеры, тяжесть, а также тот факт, что он прибит к полу, место его непоколебимо.