Соблазнить за 13 дней. Виктория Вольская

и я могу ему доверять.

      – Ты общаешься с ней?

      – Да, переписываюсь в мессенджере. Она, кстати, в онлайне двадцать четыре часа в сутки. Я сегодня ночью ей написал, и она мне ответила через секунду, впрочем, как и всегда. Такое ощущение, что она не спит, не ест, сексом не занимается. В любое время суток отвечает мгновенно. Разве женщина может писать рекомендации по обезболиванию, пока над ней кто-то пыхтит? Может, она и правда не человек.

      – Ты представляешь, как она трахается?

      – Нет, сам процесс я не представляю. Просто поражаюсь, что она ни разу не медлила с ответом. Такое ощущение, что у неё нет личной жизни вообще.

      – Как пациента тебя должно это радовать.

      – Ты прав, меня это вдохновляет и вселяет надежду.

      – Зачем ты пишешь ей?

      – Описываю своё состояние, скачки давления, вид и продолжительность головных болей, даже температуру тела. Говорит, что ей необходимо это знать, чтобы составить полную картину моего диагноза. Опухоль в моём мозгу, Игорь, выросла на шесть миллиметров и стала с перепелиное яйцо. Катрин говорит, что медлить нельзя, либо операция сейчас, либо никогда. А никогда для меня приравнивается к смерти.

      – Ты подтянул свой немецкий?

      – Нет, мы общаемся по-русски. Это её просьба. Фрау Рихтер ещё и полиглот, знает более семи языков, с каждым пациентом старается разговаривать на его родном языке.

      – Оригинальная практика изучения языков.

      – Дело не в изучении языков. Она понимает, что пациент в основном пишет ей в периоды дичайших болей, а в такие моменты не до переводчиков или словарей. Я иногда на русском-то нормально написать не могу.

      – Дочь знает о цели твоей поездки?

      – Нет. И не узнает. – Стас наклоняется ко мне и очень серьезно смотрит. – И, вообще, если с операцией не выйдет, если я умру на операционном столе, сделай так, чтобы она об этом никогда не узнала.

      – Как ты себе это представляешь?

      – Сердечный приступ или авария, вариант моей смерти выберешь сам.

      – Но почему нельзя сказать правду?

      – Эта правда будет означать, что я лгал ей много лет, а она уверена, что я никогда её не обманываю. Не хочу, чтобы дочь разочаровалась во мне, даже посмертно. Кто угодно, только не она.

      ***

      – Может, всё же останетесь на завтрак? – спрашиваю я, когда подруги уже стоят в дверях моей комнаты.

      – Нет, не хотим отвлекать на себя его внимание. Он должен тобой очароваться, а мы представляем для тебя серьезную конкуренцию, – подмигивает мне рыжая красавица.

      – Зоя, ты от скромности точно не умрёшь.

      – Я всегда говорю правду. Извините, что порой она вам не нравится.

      – Вечером сходим в клуб? – Сегодня последний день, когда я могу себе позволить ночную вылазку. Во время тренировок у меня режим.

      – Обязательно, но без тебя.

      – Почему?

      – Игорь, – напоминает Полина. – Сосредоточься на нём.

      – Он в это время будет уже десятый сон видеть, такие старички, как он, рано спать ложатся.

      – Смотри сама, ориентируйся