Маханакхон. Александр В. Великанов

сотрудников (тех из них, кого удалось уговорить). Даже завел там настоящую русскую баню – большую редкость в Индокитае.

      Что ж, тем лучше – понадобится один обыск вместо двух.

      Уже поднявшись, чтобы уходить, Андрей покосился на окно. За ним виднелась восточная часть двора, высокие кроны леса за забором. Постоял с минуту, щурясь, потом спросил:

      – Послушайте, а ведь сейчас Пасхальная неделя?

      – Ну да.

      – На Пасхальной ведь можно любому подняться на колокольню и позвонить?

      – Ага, – улыбнулся отец Николай, – хочешь?

      Они поднялись по узкой лестнице наверх, где на фоне леса висело четыре небольших колокола.

      – Давай звони, – сказал Шестов младший. – Только «Чижика-пыжика» не надо.

      Огневский подумал, потом взялся за веревки. Как умел, отзвонил любимую мелодию:

      Призрачно всё в этом мире бушующем,

      Есть только миг, за него и держись…  1

      Когда звук утих, он постоял, пристально посмотрел куда-то в сторону и стал спускаться. На лестнице неожиданно остановил отца Николая, и они стали о чем-то быстро, тихо говорить. Охранник, стоявший внизу, у подножья лестницы, даже пробасил:

      – Все хорошо, Николай Николаич?

      – Да, Боря, все нормально. Машина в порядке? Через сорок минут надо съездить кое-куда.

      Мотоцикл Огневского рыча выехал из монастырских ворот, двинулся по сельской дороге вдоль края джунглей. Но, спустя полкилометра, вдруг свернул с бетона прямо в лес. Далеко проехать не удалось – заросли были густые, – но Огневский и не собирался. Он оставил железного коня под деревом и стал быстро, ловко пробираться в глубь чащи.

      Андрей и не знал, что так близко от Бангкока есть настоящие джунгли…

      Как писал дедушка Дарвин: «В тропическом лесу каждая мелочь бесконечно превосходит все, что видел в жизни северный человек». Исполинские стволы, по несколько метров в диаметре, поднимались из красной железистой почвы, их тяжелые листья закрывали небо. Внизу, среди колючих кустов и запутанных лиан, стояли вечные сумерки. Огневский, пригнувшись, проскальзывал через заросли, перепрыгивал рыжие колонны муравьев и черные колонны термитов, которые текли по земле, как ручьи. Пахло одновременно кислым гниением, пряными цветами и сладкими фруктами.

      Когда Андрей, выросший среди тайги у ледяного моря, впервые оказался в джунглях, он испытал шок от такого буйства жизни. Но просто восхищаться было не в его натуре.

      Хотелось изучить, понять, приспособиться. На одном из островов Индонезии он в итоге нашел местных охотников, взявшихся научить его быстро и бесшумно передвигаться по лесу. Андрей тогда не вылезал из зарослей несколько месяцев. А когда вернулся в бетонный мир, оказалось, что многие из навыков и чувств, развитых под темными кронами, очень даже полезны и за пределами леса.

      Как всегда при движении в душном воздухе джунглей, он моментально взмок. «Лишь бы какая-нибудь зверюга не прицепилась», – думал он, вспоминая недавний опыт с вараном и буйволом.

      Наконец остановился, присел за

1

. Стихи Леонида Дербенёва.