Тирания Ночи. Глен Кук

монет.

      – Нет уж, – засмеялся Шагот. – Мы что – похожи на дураков? У нас таких денег нет. Мы, по-твоему, короли, что ли? Спятил совсем, у нас едва одна золотая монета найдется на всех. Возьми пять серебряных сантеринских пенни и радуйся.

      Торговались они недолго: Шагот очень торопился, а рыбакам не терпелось избавиться от груза.

      Течение менялось.

      – Грим, что-то слишком дешево мы отделались, – ворчал Свавар, сгибаясь под тяжестью мешка с еще живой трепыхающейся рыбой. – Они точно нацелились нас ограбить.

      – Нас шестеро. Они, конечно, парни здоровые и тупые, но не настолько же. Готов поспорить, у них с собой секретный груз, и они хотят, чтобы мы помогли им его защитить.

      Такой расклад был Шаготу понятен и знаком. В перерывах между походами в дружине Эрифа он и сам промышлял подобным образом.

      – Грим, у них взгляд какой-то нехороший.

      – Ну и пусть. Повезло им с нами, вот и все.

      Но Свавар все беспокоился – боялся, что Красный Молот продаст их Глюдниру.

      Когда Шагот встречался с капитаном глазами, то замечал насмешливое удивление. Словно тот знал об их опасениях и забавлялся на этот счет.

      Шагот был уверен, что все предусмотрел: это просто рыбаки или контрабандисты, им незачем предавать своих пассажиров.

      Погоня далась ему тяжело, усталость свисала с Шагота тяжелым изодранным плащом.

      – И не будите меня, – велел он Торкалссонам, – если корабль не начнет тонуть и вода не дойдет до самых наших яиц.

      Шагот отыскал спокойное местечко на палубе, ему совсем не хотелось спускаться в провонявший рыбой трюм.

      Вокруг корабля сомкнулся туман.

      Шаготу казалось, что он уснул.

      Погруженный в глубокий сон, он тем не менее отчетливо видел все, что происходило вокруг. Туман рассеялся, море успокоилось. В волнах резвился морской народец. Прекрасные морские девы, которых отличала от обычных женщин лишь неземная красота, пели рыбакам песни. Странник их благословлял. Чем дальше в море уходила ладья, тем моложе он казался.

      Море изменилось. Вода потемнела. В нос корабля ударило волной, а морской народ куда-то подевался.

      Вскоре в корабль клыками вцепился шторм. Невозмутимые рыбаки направляли судно вперед, хотя зеленые вспененные волны сначала перехлестывали через палубу, а потом принялись молотить по обшивке гигантскими кулачищами.

      Рыбаки не обращали на стихию ни малейшего внимания.

      Они больше не улыбались и не болтали – лишь изредка молча поправляли снасти. Шагот удивился, как же они умудряются править кораблем, не переговариваясь между собой.

      Вверху в облаках свирепо засверкали молнии. Две или три ударили в волны рядом с ладьей, а одна угодила в Красного Молота.

      «Эти безумцы всех погубят», – понял Шагот.

      От вспышки он на мгновение ослеп, а когда зрение к нему вернулось, увидел на палубе сумасшедшего рыжего детину – тот стоял, широко раскинув руки, и приветствовал бурю. Его громогласный смех заглушал удары грома.

      Наконец-то до Шагота