Патруль Времени (сборник). Пол Андерсон

поморщился.

      – Так у нас мир не заключают.

      – А-а, твой народ не любит кумыс? Боюсь, у нас ничего другого нет. Вино мы уже давно выпили.

      – Ну а мое виски? – Эверард посмотрел на Сандоваля и снова уставился в темноту. Холод все сильнее пробирал его. – Вот что мне сейчас нужно!

      – Что-что?

      – Наше питье. У нас фляги в седельных сумках.

      – Ну… – заколебался Тохтай. – Хорошо. Пойдем принесем его сюда.

      Караульные пошли следом за своим начальником и его пленником – через кустарник, мимо спящих воинов, к куче снаряжения, которое тоже охранялось. Один из часовых зажег от своего костра ветку, чтобы посветить Эверарду.

      Мускулы у патрульного напряглись: он спиной почувствовал, что монголы, натянув луки, взяли его на прицел; стараясь не делать резких движений, он присел на корточки и стал рыться в вещах. Найдя обе фляги с шотландским виски, он вернулся на прежнее место.

      Тохтай сел возле костра и стал наблюдать за Эверардом. Тот плеснул в колпачок фляги немного виски и одним махом опрокинул его в рот.

      – Странно пахнет, – сказал монгол.

      Патрульный протянул ему флягу.

      – Попробуй.

      Он поддался чувству одиночества. Да и Тохтай был не таким уж плохим парнем – конечно, по меркам его эпохи. А когда рядом умирает напарник, можно выпить хоть с самим Сатаной, лишь бы забыться. Монгол подозрительно потянул воздух носом, снова взглянул на Эверарда, помедлил, а потом, явно рисуясь, поднес флягу к губам и запрокинул голову.

      – Ву-у-у-у!

      Эверард едва успел поймать флягу, не дав вылиться ее содержимому. Тохтай хватал ртом воздух и плевался. Один караульный натянул лук, а другой, подскочив к Эверарду, вцепился ему в плечо. Блеснула занесенная сабля.

      – Это не яд! – воскликнул патрульный. – Просто для него питье слишком крепкое. Смотрите, я сейчас выпью еще.

      Тохтай взмахом руки отослал караульных и уставился на Эверарда слезящимися глазами.

      – Из чего вы это делаете? – кое-как выдавил из себя он. – Из драконьей крови?

      – Из ячменя. – Эверард не собирался излагать ему принципы перегонки спирта. Он налил себе еще немного виски. – Ладно, пей свое кобылье молоко.

      Тохтай причмокнул.

      – И впрямь согревает. Как перец. – Он протянул грязную руку. – Дай еще.

      Эверард заколебался.

      – Ну же! – прорычал Тохтай.

      Патрульный покачал головой.

      – Я же говорил, для монголов это питье слишком крепкое.

      – Что? Смотри у меня, бледнорожее турецкое отродье…

      – Ладно, ты сам этого хотел. Я честно предупредил, твои люди свидетели, завтра тебе будет плохо.

      Тохтай жадно отхлебнул из фляги, рыгнул и вернул ее обратно.

      – Ерунда! Это я просто с непривычки… Пей!

      Эверард не торопился, и Тохтай стал терять терпение:

      – Поскорей там! Нет, давай сюда другую фляжку.

      – Ну ладно. Ты здесь начальник. Но я прошу, не тягайся со мной. Ты не выдержишь.

      – Это я-то не выдержу? Да я