Туман и Молния. Книга 18. Ви Корс

удовольствием позволял ему это делать, но сейчас грубо отшвырнул прочь.

      Чуть потеряв равновесие (и от пинка Корса, и от того, что был сильно пьян), Ник повалился набок, но быстро собрался и сел. Он не поднимался с колен и молчал, позволяя отцу ругать себя. Как Корс ни пытался, он не чувствовал от Ника потока страдания, каких-то переживаний. Решив, что всему виной алкоголь, который блокирует сознание сына и не дает ему грустить и в полной мере ощущать груз вины, Корс прекратил его отчитывать:

      – Одень маску! Не могу видеть твоё пьяное лицо! Ох, бесовская натура, ну за что мне это наказание – иметь такого сына!

      Ник расстроенно, но послушно потянулся к маске и надел её. Он наконец поднялся с колен и лёг на их топчане на бок, отвернувшись к стенке, явно стараясь «не отсвечивать» и не провоцировать Корса. Расстроенный, Корс оставил его одного и лёг рядом на шкуры, демонстративно обняв Арела.

      Они проспали почти весь день и только к вечеру проснулись.

      – Мне можно снять маску? – осторожно спросил Ник. – Я умоюсь и почищу зубы.

      – Что ты меня спрашиваешь?! Когда ты надираешься, то не спрашиваешь! – резко и раздраженно бросил Корс.

      Ник сидел перед ним, опустив голову, и Корс видел, что он не притронулся к маске, не снимает её без разрешения.

      – Можешь снять!

      – Спасибо, папа, прости меня.

      – Ох!

      Ник снял маску и виновато посмотрел на отца. Он выглядел грустным. Не в силах оставаться серьёзным при виде его такого милого лица, Корс невольно улыбнулся:

      – Ну хватит печально хлопать мне своими ресничками!

      – Я не специально! Зачем ты потешаешься? Ты сам сделал меня таким, а теперь смеёшься!

      – Я сделал красиво!

      – Да, ты прямо расстарался! И теперь тебя забавляет, что я такой!

      – Я не смеюсь…

      – Нет, ты смеёшься.

      – Нет!

      – Витор, я хочу проводить с тобой время, я твой. Но, пожалуйста, не смейся надо мной. Я не игрушка!

      – Я не смеюсь и не играюсь с тобой, моя куколка, моя фарфоровая статуэтка. Да, я могу чуть поругать тебя, но с любовью и для твоего же блага. Так ведь можно?

      – Так давай.

      – Да, милый, да.

      – Пожалуйста, Витор, я открыт перед тобой, понимаешь? Не разбивай мне сердце!

      – Я тоже открыт, – горячо поддержал его Корс, – и это ты разбиваешь мне сердце своим поведением! Как я могу доверять тебе, если тебя волнуют только пьянки и гулянки!

      – Нет, не волнуют! Я люблю тебя!

      – Я тоже люблю тебя! – закричал Корс. – И это делает меня уязвимым перед твоими выходками! Один взмах твоих ресниц, и я на всё поддаюсь тебе!

      – Нет, это я поддаюсь тебе! Когда ты ругаешь и бьёшь меня, а я не решаюсь тебе ответить, потому что боюсь потерять твою любовь.

      – И это правильно. Я разлюбил Арела именно из-за того, что он плохо слушался меня. Если мне не перечить и слушаться, я не разлюблю, никогда тебя не разлюблю! Мы будем счастливы. Я сделаю тебя счастливым, – Корс протянул руку к его лицу и с нежностью провел пальцами по шраму. – Скорее бы уже заняться твоим лечением! Я уберу тебе этот шрам, я залечу