Ты принадлежишь мне!. Эльвира Осетина

мой шеф якобы проворовался? Ну и об этом обыске? Ты что-то знаешь?

      Тарасенко усмехается и качает головой, словно пытаясь устыдить меня в чем-то, но я лишь чуть приподнимаю бровь, не собираясь смущаться, и, добавив в голос едкого сарказма, говорю:

      – Не надо мне тут пантомиму устраивать. Я уже взрослая девочка, на меня вся эта херня уже давно не действует. Поэтому давай, Женечка, колись. Что это за фигня творится, и не твоих ли это рук дело?

      Взгляд Тарасенко леденеет.

      – Крис, ты говори, да не заговаривайся. Я бы никогда не сделал ничего подобного, мне будто заняться больше нечем? Я тебя уберечь пытаюсь всеми силами, а ты еще и меня подозреваешь.

      – Ой, ладно тебе, – отмахиваюсь я и не менее ледяным тоном отвечаю на его выпад: – Проехали. Если знаешь хоть что-то – выкладывай. А нет – значит, молчи. Только нотаций читать не надо, и давить на гнилую педаль тоже не стоит. Я уже сказала, что не верю ни единому твоему слову.

      На лице мужчины играют желваки, он прикрывает веки, словно пытаясь взять себя в руки. Я кидаю взгляд на его ладони и вижу, как он сжимает и разжимает кулаки. На пару мгновений мне становится страшно. Что если я сейчас достану его, и он покажет своё истинное лицо? Что если он меня прямо тут сейчас порешит? Я ведь понятия не имею, какие демоны живут в его голове. Но где-то глубоко внутри меня зреет иррациональная уверенность, что он никогда не посмеет причинить мне боль, и эта уверенность заставляет совершенно спокойно ждать рассказа, а не взрыва.

      И действительно: Женя берет себя в руки в считанные мгновения и, расслабленно откинувшись на сиденье, начинает объяснять:

      – О том, что твой шеф проворовался, мне один очень секретный источник шепнул. Поверь, об этом мало кто знает. Для твоего шефа придумали байку о пенсии, чтобы он не вздумал куда-нибудь свалить. Поэтому я и тебе не дам возможности его сейчас предупредить. Все твои телефоны стоят на прослушке, и если ты вздумаешь хоть слово пикнуть, то ничем хорошим ни для тебя, ни для твоего шефа это не кончится. О твоем обыске… Я считаю, тебя просто решили испугать, чтобы выяснить, куда ты пойдешь, с кем будешь разговаривать. Когда человек чего-то боится, он делает ошибки. Вот и от тебя сейчас ждут этих самых ошибок, чтобы доказать, что ты причастна к преступлениям твоего шефа. Ведь ты его личная помощница, самое приближенное лицо. И было бы глупо думать, что ты не в курсе его махинаций.

      После короткого спича я вновь решаю взять небольшой тайм-аут, чтобы немного привести нервы и мысли в порядок. Спорить и что-то доказывать Жене я не собираюсь. Еще не известно, кто он во всей этой партии – пешка, офицер или сам король, а может быть, и ферзь, с нашими-то реалиями?

      В одном я уверена на сто процентов – шефа подставили, и у него зреют крупные неприятности. Воровать у Лисовских – последнее дело, на которое способен решиться адекватный человек. Только слепоглухонемой шизофреник не знает, насколько влиятельной стала эта семья, как быстро и качественно они устраняют врагов и конкурентов. А шеф всегда был здравомыслящим