Массовое высшее образование. Триумф БРИК?. Мартин Карной

кредитов, начисляемых студентам за прослушанные учебные курсы. Эти реформы вызвали немалое сопротивление (отчасти в силу сопротивления самому военному правительству), и тем не менее к началу 1970-х годов основные их элементы удалось воплотить. Улучшилось также качество магистерских программ, и в следующее десятилетие невероятно выросла финансовая поддержка университетов со стороны федерального правительства: почти на 500 % с 1972 по 1986 г.

      Изменения в законодательстве об образовании 1931 г. и 1968 г. заложили основу отношений между университетами и государством, которые сохранялись до конца 1990-х годов. Федеральные университеты жестко контролировались чиновниками из Министерства образования и Национального совета по образованию, а сами они назначались министром, кому был вверен надзор за национальной образовательной политикой и деятельностью всех высших учебных заведений: «Ключевые регулирующие органы продолжают работать, к тому же получили подкрепление благодаря ряду федеральных инициатив. Совокупная деятельность всех этих органов породила целый лабиринт законов, указов и законодательных актов» [Balbachevsky, Schwartzman 2011: 37].

      Одной из самых интересных особенностей жесткого государственного контроля за системой высшего образования является значение, какое с этих позиций придавалось государственным вузам и, как следствие, постепенное распространение последних на фоне взрывного спроса на высшее образование начиная с 1960-х годов. Так, с 1970 по 2000 г. было создано только 39 новых государственных университетов (из них 16 – в 1990-е годы), среди других типов государственных вузов никакого прироста не было. За этот же период возникло 70 частных университетов, а численность частных учебных заведений других типов удвоилась с 430 до 870 учреждений. Кроме того, государственные университеты не торопились открывать вечерние программы, более удобные для работающих студентов, не готовых терять дневной заработок [Durham 2005]. По данным Леви, в частных университетах в 1960 г. обучалось 44 % студентов, в 1970 г. – 50 %, а к 1962 г. – уже 60 % [Levi 1986: 180].

      В силу разных причин Китай, Индия и Бразилия до самого конца XX в. откладывали расширение своих систем высшего образования и допускали к нему только избранную элиту – даже несмотря на то что в Китае и Индии эта малочисленная элита и включала отдельных представителей молодежи из социально уязвимых групп. Устойчивый элитизм университетов в Индии и Бразилии объясняется, в первую очередь, колониальным наследием: низким уровнем образования местного населения и привилегированным положением элиты на протяжении еще долгого времени после получения страной независимости. Университетское образование оставалось за теми, кто смог с наибольшей выгодой для себя использовать особенности колониального правления, или, как в случае Бразилии, за иммигрантами, которые до приезда сюда были относительно неплохо устроены и в Европе. Это «право» на бесплатное высшее образование закреплялось и вступительными испытаниями: дети из привилегированных семей, окончившие