Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

имя великого бога, который, заслышав его доносящимся с земли, делал своих любимых детей равными себе самому и этим давал им силу побеждать… только надо набраться восторженной мощи докричаться. Ур-р-ра-а! Стальной канат духа, древнего русского духа, соединяющий воли идущих в бой в эту минуту с волями всех ныне живущих русских людей, с волей великих предков, с волей русских богов в единую никем и никогда не побеждённую силу. Ура! – одно из имён русского духа. Как жалки потуги горе этимологов, пытающихся привязать этот святой утробный зов к своим невнятным «вур», «ургэ», «уракх», «вирай», «уран», обременённым лишними звуками и глухими окончаниями, закрывающими выход духа к занебесному хранилищу силы – наше «Ур-ра!» вырывалось в небо уже тогда, когда под небом не было самих этих народов, а уж если и искать в этих возгласах родство, то исходить надо бы из общего им корня «ура», подстроенного каждым преемником под своё кургузое горло. Ведь и англосаксы, и немцы, не обладая прямой связью с божьим ухом, но угадывая её в наводящем ужас русском крике, вводили в свои уставы это «hurra!» всего лишь как императив, хотя их предки накачивали себя перед битвой более длинным, но хотя бы имевшим связь со смыслом «baritus!». «С каким смыслом?», – спросите вы. С тем самым, начальным. «Вaritus!», (предтеча голосового тембра баритона) означает «рёв и гул», но только русское ухо услышит родившее и «рёв», и «гул» исходное слово: б-оритесь. Как, собственно и сама «борьба» – борьба, большая орьба, большой ор, да-да, кто кого перекричит, переорёт, коты и некоторые политики знают, как выиграть спор – ором. Кто-то ведь и поморщится: какое не интеллигентное слово – ор, как это некультурно – орать, не обращая при этом внимания, что сама «культура» не что иное, как культ нашего «Ура!», если хотите – ора! Мы утратили, как и многое из присущего нам некогда божественного, культуру истинную – культ ора, исказив, а впоследствии и опошлив, отдав на откуп балаганщикам священные силу и смысл голосового воздействия на окружающий нас мир. Слава богу, есть язык, который в отличие от нас, беспамятных, всё помнит. Помнит, как мы, тогда ещё полубоги, голосом – ором! – совместным, дружным, хорошим ором, то есть х-ором! – добывали себе от земли пропитание – орали землю, а заменившим ор орудиям пахоты оставили, когда божественно орать разучились, лишь имя, недвусмысленно указывающее на изначальный способ добывания хлеба насущного – орало., (много времени спустя получившие бледные с позднеприкладным смыслом синонимы сохи – сухой коряги – и плуга для рыхлящего землю движению по лугу). И жилье для своих богов мы со-ору-жали совместным, вставши в круг, ором – хором. И уж, конечно, на всякую битву, непобедимые никем и никогда, мы шли со своим реликтовым, до сих пор, несмотря на все мыслимые и немыслимые утраты и падения, связующим нас с нашим истинным создателем и научителем, ором: «Ур-р-а-а!». Не было тогда «катюш» и «калашей», был только слышимый богом русский ор, потому-то калаши» – это наше оружие, а «катюши» – орудия, потому-то и война – вой-на, а настоящий воин – тот, кто мог возвести свой личный ор к такому вою, что «рёв и гул» древних (и не очень) германцев казался в сравнении