Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

по тёплому, открыл в другом месте… пробежал глазами, улыбнулся: конечно, физик лирику так просто не сдастся.

      Нейтрино, наделённое умом,

      (Ум – дока до различного экстрима),

      Промчится, не задев крылом

      Ни кварка – мимо, мимо, мимо

      Всех плазм и ядр земных,

      Сквозь тьмы и тьмы фотонов,

      Сквозь лес, сквозь завсегдатаев пивных,Сквозь нас с тобой, сквозь наших дум фантомы,

      Сквозь наши размышления о нём,

      Сквозь всё, что размышленьям этим – пища,

      И так подумает нейтриновым умом:

      «Бог мой! Какая пустотища!»

      И лишь на вылете – волной по жилам дрожь,

      И непонятный страх холодным потом:

      «Умом пуст о ты эти не поймёшь,

      Должно быть, есть невидимое что-то…»

      Попробовал вспомнить, были где прецеденты, чтоб если не подвальный физик, то футболист, у которого мозги в ногах, становился поэтом? Не вспомнил, и отложил ЖТФ в дальний ящик.

      Это было года два назад, а в прошлом году Алексеев со своими друзьями-писателями… ох-хо-хо… зарегистрировали свое малое издательство со странным названием «Ликус» и даже издали брошюру «Первые шаги в Православном храме». И всё это – что и было недоступно пониманию Тимофеича, умнейшего во всём НИИПе человека – не выпуская из рук стакана! Чудны дела твои…

      А однажды он даже пришёл на какой-то их праздник в лесу, ах, да – 60 лет Окуджаве! Не только для НИИПа, приглашали, как обычно, всех, даже в городе развесили объявления, но раньше гостей пришли дружинники с милицией, всех зачем-то разогнали (виноват Окуджава, что родился в День Победы?), правда, никого это не обескуражило, ушли к Африке в гараж, напелись (что характерно – в основном песен военных, чего было разгонять?), потом, напились, конечно, как змеи (когда начали пить, он ушёл, но напились все наверняка)… ничего особенного.

      Да, нынешние молодые физики с пахнущими типографской краской дипломами в карманах, приходили уже стариками. Для них заканчивалась пора активного поглощения знаний, тот полёт по вершинкам, над зияющими пустотами незнания, которые должны бы со временем заполняться сами собой, да только вместе с инерцией полёта отчего-то вдруг пропадала и сама тяга к знаниям, и, вопреки тезису о заполняемости пустот, стирались и сами вершинки, превращающиеся в унылые холмики на безрадостной равнине жизни, скудно освещаемые заходящим солнцем памяти… Это, к сожалению, было уже почти правилом для поколения, и тем более странным было неожиданное второе дыхание у этих «колхозников», которые под несмолкающий аккомпанемент звона стаканов и булек (по булькам они наливали) открывали в себе неожиданные таланты и откуда-то всасывали требуемую этим талантам совсем неакадемическую информацию… Футболист Алексеев – поэт? А физика истории? Чуднее может быть только воцерквление балбеса Паринова…

      Ещё, глядя на эту команду, иногда казалось ему, что два каких-то демиурга, как толстовские