Отпущение грехов. Марина Серова

факты, – сказала я. – Какие у тебя основания… – Я хотела сказать «нести такую чушь», но запнулась и все-таки употребила обтекаемую форму: – Какие у тебя основания так утверждать?

      – Потому что они приходили ко мне сегодня ночью, – хрипло сообщил Докукин.

      – Кто – черти?

      – Да… это были говорящие слоники.

* * *

      Если бы я не знала Докукина много лет и не была уверена в том, что он просто не посмеет употреблять сильные наркотики, после которых можно увидеть не то что говорящих слоников, но и живых Минина и Пожарского (о чем мне недавно рассказывал один знакомый маргинал, балующийся галлюциногенами) – я бы подумала, что Коля просто «обдолбался» и теперь гонит пургу.

      Но несомненно, это было не так. Хотя, чтобы гнать пургу, господину Докукину вовсе не обязательно было принимать различные психостимуляторы, седатики и галлюциногены.

      – Так-так, – протянула я, пытаясь сохранять невозмутимость. – Значит, говорящие слоники? Просто превосходно.

      И тут он вспылил. Впервые за время нашего достаточно долгого знакомства я увидела, как может злиться Коля Докукин.

      – Даже не делай вид, что ты пытаешься мне верить! – рявкнул он, на самом излете фразы сбившись на писклявый дискант. – Я же вижу, что ты… ведь ты думаешь, что я слетел с катушек… так, кажется, сейчас принято выражаться? Или – крыша поехала?

      Привлеченная этим фейерверком красочных и разнообразных звуков, в комнату заглянула тетя Мила – и обомлела.

      – Коля? – выдавила она. – Это ты так шумишь, господи боже мой?

      Коля немедленно стушевался и снова уткнулся носом едва ли не в собственные колени. Но это, вероятно, была только видимость, потому что через мгновение Докукин довольно агрессивно пробурчал, даже скорее проскрежетал голосом с недовольными металлическими интонациями:

      – Ну… я. А что?

      – Тетя Мила, будьте так любезны, дайте нам с Николаем потолковать, – вмешалась я, увидев, что лицо моей родственницы, не привыкшей к таким наскокам, особенно со стороны кроткого и рассеянно-застенчивого племянника ее приятельницы, немного помрачнело.

      Та осуждающе покачала головой и вышла из комнаты, сухо поджав губы.

      – Значит, говорящие слоники, – подытожила я. – Ничего, Коля, рассказывай, я и не такое слышала, так что выкладывай – любой, даже самый болезненный бред может оказаться самой горькой правдой.

      Докукин вздохнул.

      – Это было примерно около полуночи, – начал он. – Я работал за компьютером, только дело не клеилось… глаза болели, голова что-то кружилась… радужные пятна какие-то плавали… думаю, ладно, пора спать. Хотел глянуть на часы… и тут меня такой страх охватил: вместо часов торчит чья-то черная башка с белыми глазами… без зрачков… и пасть ворочается ярко-красная… как будто в рот этой твари напихали угольев. Я заорал и попятился, а башка как каркнет… и превратилась в кукушку на часах. Ну, думаю, доработался… монитор-то у меня без защитного экрана. – Коля вздохнул, и, сняв