Утка с яблоками. Рассказы. Татьяна Осипцова

это уже нормальный бизнес! Скрытых платежей нет. Процентные ставки снижаются. Вот раньше, говорят…

      – Мне и говорить не надо, что раньше было. Я и сам могу рассказать! – перебил ее внезапно раскипятившийся Антон. – Лет семь-восемь назад надумал я купить диван – тот, что в гостиной. Двадцать две тысячи стоил. Бизнеса своего у меня еще не было, работал на дядю, решил взять кредит. Взял, плачу, как положено, в срок. Один раз всего пропустил – просто замотался, забыл. Через месяц следующий платеж сделал и задолженность погасил. Вскоре закрыл кредит, и думать о нем забыл. И вдруг через два года приходит мне бумаженция: вы должны за просрочку платежа шесть тысяч. Шесть! А платеж был девятьсот рублей! И объяснение с цифрами: штрафные, пени, еще какие-то проценты на проценты. Что это, если не жульничество?

      – Антош, не кипятись. Тебе надо было внимательнее договор читать. Наверняка про штрафные санкции там было написано.

      – Написано… – проворчал Антон, – аптечным шрифтом на птичьем языке. Вы нарочно так договоры пишете, чтоб ни слова не понять.

      – Я ничего не пишу, – обиделась Катя. – Я объясняю непонятливым, что в договоре написано. Чтобы, когда платеж пропустят, не удивлялись, что пени наросли!

      – Выдаивание денег из населения – вот что такое ваши кредиты! – со злостью заявил Антон, отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола.

      Вспомнив о драконовских санкциях надувшего его банка, Антон позабыл, о чем собирался сказать Кате этим вечером. И ночью не сказал, и утром, отложив на последний прощальный ужин главное, что хотел сообщить: он вскоре за ней приедет. Познакомится с ее родителями, попросит ее руки, чтобы все как положено. Кстати, и маму можно позвать. Ей до Перми намного ближе, чем до Питера.

      Он выехал с работы чуть позже, чем предполагал, и застрял на середине моста, лицезрея оттуда замершие красные огоньки стоп-сигналов по обеим сторонам набережной и впереди, по проспекту, на который сливался поток автомобилей. Хуже не придумаешь. Ни объехать, ни свернуть! Антон выругался во весь голос, подозревая, что в салонах соседних, прочно вставших машин, водители произносят примерно те же слова. Буду ездить на метро, твердил он себе каждый раз, оказываясь в подобной ситуации, и все равно каждое утро садился в машину.

      Сегодня пробка была особенно некстати. Он надеялся вернуться примерно в шесть, тогда бы у них с Катей оставалось еще целых два часа до выезда в аэропорт. Сейчас пять минут восьмого, но если пробка рассосется, он будет дома к восьми, и все-таки успеет сказать ей: «Выходи за меня замуж». Он уже твердо знал, что на самом деле этого хочет.

      Антон не верил в любовь с первого взгляда – как можно влюбиться в того, кого не знаешь? После двадцати пяти он вообще не очень верил в любовь. Остерегаясь привычки, привязанности, довольствовался недолгими связями. В ту, которую до недавнего времени почитал единственной своей любовью, он влюбился отнюдь не с первого взгляда. Они познакомились на курсах английского и полгода по три раза в неделю виделись