Мой любимый Великобританец. О.Seva

войны и, заново отстроен. Зато отсюда отправился в свое путешествие печально известный Титаник. Уже это делало для меня город причастным к истории. Я много фотографировала, особенно причал и море. Не забывала о своих спутниках, которые частенько попадали ко мне в кадр. Бен поинтересовался моими снимками. Я ему показала, что получилось:

      – У тебя прекрасно выходит. Не думала заняться этим профессионально?

      – Нет, секрет прост, я одно время занималась в студии фотографии, где меня научили кое-каким приемам.

      – Почему перестала?

      – Не знаю, не стало хватать времени.

      Как ему было рассказать, что когда я разводилась с мужем, я перестала делать многое из того, что делала, когда мы жили вместе. Даже эту камеру я купила взамен той, что у меня когда-то была. Развод был очень тяжелым испытанием в моей жизни, поэтому, думаю, я не скоро решусь на повторный брак.

      Монику тоже заинтересовал наш разговор. Она попросила посмотреть отснятые кадры, пришлось показать и ей:

      – Я тоже когда-то пыталась стать фотографом, но у меня ничего не вышло. А я честно старалась целых три месяца, – со смехом сказала она.

      – Ничего удивительного милая, ты не любишь подолгу заниматься одним делом, – сказал с иронией Патрик.

      – Нет, есть одно дело, которым бы я занималась очень долго, но оно мне не доступно, – ответила Моника и посмотрела на него внимательным взглядом.

      Наверняка, это что-то означало, но поразмыслить над этим я не успела, так как зазвонил мой телефон. Я извинилась и отошла в сторону. Опять звонила мама:

      – Саша, привет, как дела?

      – Привет мама, все хорошо, я тебе вчера написала.

      – Вчера? Я не видела твоего письма.

      – У вас было уже поздно, прочти его сегодня, ладно, мама?

      – Хорошо, скажи хоть кратко, как у тебя дела?

      – Мама милая, у меня все хорошо, не забывай я в роуминге, это стоит достаточно дорого.

      – Не беспокойся об этом, я буду пополнять твой счет, я уже так скучаю.

      – Я тоже, – заверила я ее, пусть это было не полной правдой. Скучать мне пока было просто некогда.

      – Пока, солнышко.

      – Пока, мам. Прочти письмо, – напомнила я ей.

      Когда я вернулась к остальным спутникам, Патрик обратился ко мне со словами:

      – Не было необходимости отходить так далеко, никто из нас не говорит по-русски. Мы ничего бы не поняли из твоего разговора.

      – Гарри и Джон немного понимают, – ответила я, – но я отошла, чтобы не мешать вам, а вовсе не потому, что меня могли подслушать.

      – Жаль, так хотелось послушать русскую речь, – продолжил Патрик.

      – Это не проблема. Хочешь услышать русскую речь, могу кое-что сказать специально для тебя. Хочешь?

      Он кивнул головой.

      – Хорошо слушай.

      Я выдала ему такой маленький спич: «Я ненавижу, когда на меня так смотрят и так со мной ведут себя, как ты. Возможно, ты нравишься женщинам и детям, но если будешь вести себя со мной так и дальше, у тебя не останется шансов понравиться мне». При