Охотники на тъёрнов. Ольга Куно

я не преминула воспользоваться.

      – Как знаешь, – проявила покладистость я. – Если передумаешь, скажи. Что стряслось? Тебя какой-то мужчина обидел?

      На этот раз Нерис уже не стала воспринимать мой вопрос в штыки.

      – Никто меня не обидел, – покачала головой она, судя по голосу, снова готовая разреветься.

      Отсутствие виноватого – это вообще такая вещь, смириться с которой порой труднее, чем с бедой самой по себе.

      – А в чем тогда дело? – спросила я, рискнув сесть на краешек кровати и осторожно положить руку ей на плечо.

      Нерис молчала, и я уже думала, что ответа не получу и придется уйти ни с чем, когда она медленно подняла голову. Теперь я увидела, что лицо девушки, до сих пор скрывавшееся за подушкой, все покрыто крупными красными пятнами. Несколько секунд она смотрела на меня, потом сжатые губы дрогнули и Нерис снова заплакала, уронив голову на руки.

      – Давно это у тебя? – спросила я.

      По-прежнему спокойно, по-деловому, без жалостливых интонаций, которые только способствуют тому, чтобы предмет жалости и вовсе потонул в слезах. Спросила – и сразу сообразила, что вопрос глупый. Конечно, недавно. За завтраком я ничего подобного не заметила.

      – Час или полтора, – глухо ответила девушка.

      – Так, может быть, все скоро пройдет, – оптимистично заметила я, а мысленно стала прикидывать, какие болезни могут вызвать подобную сыпь.

      – Не пройдет. – Нерис, напротив, была полна пессимизма. Я бы даже сказала, обреченности. – Это никогда быстро не проходит. Меня вышвырнут с конкурса.

      – Что значит «никогда не проходит»? – выловила главное я. – Такое уже бывало?

      – Конечно, бывало, – откликнулась она. – Это аллергия. У меня аллергия на молоко и на все молочное.

      – Зачем же ты тогда ела молочное? – удивилась я.

      – Я не ела! – почти закричала Нерис.

      От избытка эмоций она даже стукнула кулаком по кровати.

      – Ладно, не ела, – согласилась я. При таком повышенном проявлении эмоциональности лучше не спорить. – Но откуда в таком случае аллергия?

      Нерис подняла на меня затравленный взгляд.

      – Не знаю! – простонала она. – Но все симптомы знакомые, и началось вскоре после завтрака.

      – Ладно, тогда давай по порядку. – Вот теперь разговор принимал деловое русло, и мне это нравилось. В рациональной среде я чувствую себя куда как более комфортно, чем там, где бал правят эмоции. – Что ты ела на завтрак?

      – Салат, фрукты, немного хлеба, – не задумываясь, перечислила Нерис.

      Как и каждый человек, вынужденный тщательно следить за собственной диетой, она хорошо помнила, что именно употребляла в пищу.

      – Что-нибудь молочное затесаться в еду могло? – уточнила я. – Может быть, не специально, может, по недосмотру?

      – Нет! – настойчиво повторила девушка. – Я всегда помню о таких вещах.

      Вот в это я действительно верила. Человек, страдающий от сильной аллергии, вообще редко проявляет беспечность в подобных вопросах, а уж сейчас, когда от внешнего вида столь