Дитя ненависти. Евгения Грозд

для чего? – не понимала я. – Мы спрятались в этой хибаре. У нас даже нет никого плана.

      – Говори тише, – прошипел он, встретившись взглядом с охранником.

      – Мы просто в бегах.

      – А ты знаешь с кого начать? Ты больше всего должна быть в курсе дел своего мужа. Чем таким он мог заниматься или во что вляпаться, чтобы заказали всю его семью?

      – Кирилл – честный человек, – оскорбленно пробуравила его лезвием глаз.

      – Да, как мы. Видишь и сим-карту приобрели за пять косарей, когда ей грош цена – две сотни. Оля, копаться в дерьме твоей семьи можешь только ты сама. Произошло страшное, и кто-то в этом виновен. Идти придётся с низов.

      Опустила голову, судорожно соображая. Он снова прав. Но как мне это выяснить? С чего начать?

      – Обсудим это вечером, идёт? – Антон сбавил обороты и примирительно похлопал меня по ладони.

      Посетили ещё пару магазинов, а после вызвали такси. Оглашать водителю адрес он не стал, назвал лишь селение.

      Сумерки снова постепенно опускались с неба. Тёплый пар дыхания столбом струился в холодный воздух. Печь слегка ещё дымилась, мелькая искорками гаснущих угольков. Я раздула очаг и подбросила ещё поленьев. Антон вовсю снимал с окон доски, впуская больше света в дом. Позже принёс воды и где-то найденную мяту.

      – Поросла тут сорняком, но чай с ней неплох, – улыбнулся, вручая мне своеобразный веник.

      Ужин в этот раз был более разнообразен, и мужчина, снова предовольный, уселся за стол. Бефстроганов из говядины с пюре, салат из помидоров и огурцов, и чай, похоже, теперь ещё и с мятой. Признаться, мне было приятно видеть его благодарное лицо. Так я понимала для себя, что ещё не потеряна, как личность, как женщина. Я могу быть кому-то не просто полезной, но и даже нужной. В этот раз еду демонстративно разложила по тарелкам и себе, и ему. Не показал вида, но был удовлетворён.

      – Ты многое знаешь о хозяйстве, – проронила я, спустя затянувшееся жевание.

      – Родители часто отправляли к бабушке с дедом. Всему и научился у них, – уронил он.

      Я сосредоточено осеклась.

      – И где твои родители сейчас?

      – Погибли пять лет назад в автокатастрофе, – тут же слегка поник. – Бабушка с дедушкой тоже давно умерли, а других родственников у меня нет, ну либо ничего не знаю о них.

      – Прости, что напомнила, – виновато посмотрела на него. – Я тоже рано стала сиротой. Мама умерла при родах, а папа – от сердечной недостаточности, когда мне было девять. Воспитала бабушка… Но и она давно умерла.

      – Тогда мы понимаем друг друга.

      Мужчина помолчал, переосмысливая русло беседы и, уже принимаясь, за чай, продолжил:

      – Думаю, стоит вернуться к тому разговору, что мы начали ещё в городе.

      Я умолкла, склонив голову. Всё, что он наговорил не умещалось в голове и не принималось сердцем.

      – Ну же, Оль. Мы можем здесь вечно прятаться, а можем попробовать действовать. Они убили всех, кого ты любила. Наших друзей.

      – Их было так много?! – вскинула на него удивленный взгляд.

      – Их как минимум должно быть трое или пятеро.