Теорема Столыпина. М. А. Давыдов

жалея угроз в адрес местной администрации и ответственных лиц.

      В июне 1731 г. был принят очень важный документ – новый регламент камер-коллегии, гласивший, что за поступление подушной подати помещичьих крестьян отвечал помещик или их приказчики и старосты, а за платежи дворцовых и церковных крестьян – управители вотчин.

      Если подать не вносилась вовремя, то «в такие деревни для правежа тех денег» отправлялась военная экзекуция[22], которая должна была «немедленно править на помещиках, а где помещиков нет на прикащиках и на старостах обще, и их понуждать, чтоб они сбирали с крестьян, а буде крестьяне прикащиков и старост слушать не будут, в том им вспомогать по их требованию и с тем платежем к воеводам отсылать»⁸⁰.

      Однако и эти меры не привели к желаемому результату. Буквально каждая проверка действий местных властей выявляла те или иные злоупотребления и упущения.

      В начале 1738 г. правительство объявило, что недоимки прошлых лет по всем сборам далеко не всегда вызываются «пустотой (отсутствием – М. Д.) или скудостью» плательщиков, но и тем, что «на знатных людях… губернаторы и воеводы взыскивать не смеют, бояся их страха» и что помещики-«ослушники», владея деревнями в разных уездах, переезжают из одной в другую, «убегая» от платежа, а губернаторы и воеводы в чужих уездах их преследовать «не смеют».

      При этом свои собственные доходы такие господа получают полностью и увеличивают их «всегдашнею крестьянскою на них работою». Из-за этого «крестьянам не токмо на подати государственные, но и на свое годовое пропитание хлеба из земли добыть или чрез какие промыслы… получить времени не достает» и они разоряются – не от государственных податей, а «от непрестанных работ помещиковых». И, наоборот, у тех помещиков, которые своих крестьян «порядочно содержат и не так отягощают», все в порядке – и платежи в казну, и собственные доходы⁸¹.

      Впервые взгляды правительства на причины накопления задолженности вышли за рамки обычного тезиса о бездеятельности местных властей. Оказалось, что эти власти, должны были считаться с силой и влиянием крупных землевладельцев, а чрезмерная эксплуатация многими помещиками крестьянства в свою пользу подрывала его способность исправно отбывать государственные повинности.

      Фактически уже с 1730-х гг. в стране возник своего рода «податной цикл» – накопление недоимок, затем суровые и жестокие попытки выбить их из населения, жесткие угрозы в отношении местных администраций всех уровней, помещиков, низших управителей, а также крестьян-неплательщиков, которые (угрозы) в определенной степени исполнялись, однако в итоге власть была вынуждена идти на полное или частичное списание задолженности.

      В последующие десятилетия будут меняться названия инстанций, ответственных за поступление платежей, будут перемены в местном управлении Империи, год за годом во множестве указов будут повторяться одни и те же требования, угрозы (иногда даже уговоры) с употреблением таких превосходных степеней, как, «деятельнейшее», «наисильнейшее», «наикрепчайше». Вот

22

В крупные селения с долгами более 500 руб. посылали обер-офицера, двух унтер-офицеров и 5–6 солдат, в деревни с недоимкой от 100 до 500 руб. – обер-офицера и 2–3 рядовых, а туда, где долг был менее 100 руб. – унтер-офицера с двумя-тремя рядовыми. Всем им полагались кормовые деньги (соответственно 15, 5 и 3 коп в день) и сверх того – по три фунта хлеба и фунт мяса каждому, а зимой и осенью – также и лошади. Оплачивала экзекуцию, естественно, не казна. (ПСЗ. Т. 8. № 5789. С. 486–487).

Этот «праздник жизни», как можно видеть, планировался надолго и всерьез. И, кажется, не слишком сложно вообразить, как он происходил! Очень характерно, что правительство, прекрасно понимая морально-нравственный уровень своих экзекуторов, не скупилось на превентивные и весьма жесткие угрозы в их адрес за возможные злоупотребления: «Самим тем будучи на тех экзекуциях отнюдь не требовать, и других никаких предметов и обид, от чего б могла происходить крестьянам какая тягость не чинить и для своих прихотей в тех деревнях долговременно не жить; но коль скоро доимочные деньги заплатят, то им из тех деревень в тож время без всякия мешкоты вон выезжать; а на проезд тем посланным определять в каждой день не меньше 30 верст, дабы будучи в дороге, для своих прихотей время не продолжали. И того всего губернаторам и воеводам смотреть за ними накрепко, и в инструкциях писать им с подтверждением именно.

А ежели те посланные на экзекуциях будут чинить в противность сего, и сверх определенного будут брать что излишнее, и в том для своих прихотей время продолжат напрасно, таких по свидетельству судить и наказывать по военному артикулу».

Посылать надо обер-офицеров «доброго состояния, которые могли бы о всем их рапортовать подлинно, для чего в тех деревнях такая доимка чинится, от послабления ли в сборе тех денег от помещиков, прикащиков и старост, или ради какой скудости и прочей невозможности». (Там же. С. 487.)