Преломление. Витражи нашей памяти. Сергей Воробьев

маху. Знал бы, что это Михаил Иванович, разве я посмел бы его отрывать от дел?

      – Какие у него дела, у старого ****уна? Наверное, шёл к очередной своей пассии.

      – Ну как так можно, товарищ Сталин?..

      – Вот и я говорю… А ведь вы ему что-то пообещали. Не так ли, товарищ Сидоров? – Сталин улыбнулся глазами. – Обещание дороже золота.

      «Точно! Я ж ему бутылку обещал. Ну, ничего не скроешь. Всё знает вождь. Даже это. Может, он и про электрод знает? Недаром про золото намекает».

      Тут мне совсем нехорошо стало, кровь от лица аж отхлынула.

      – Что с вами, товарищ Сидоров? – Сталин налил в стакан воды из графина и предложил мне. – Может быть, я что-то не так сказал?

      Сделав глоток, я признался:

      – Всё так! Было дело, товарищ Сталин, бутылку ему пообещал. Но это я машинально, присказка такая. Не подумайте чего крамольного.

      – А что тут такого, – удивился Сталин, – предложение само по себе хорошее, деловое. Я бы тоже к вам присоединился. На троих, так сказать. Но я водке предпочитаю вино. Грузинское. Вы любите грузинские вина, товарищ Сидоров?

      Попробуй сказать ему «не люблю». Я тут же и брякнул:

      – Конечно люблю!

      – А что вы предпочтёте, «Киндзмараули» или «Гурджаани»?

      – Конечно, «Киндзмараули», – не моргнув глазом, наугад ответил я.

      – О! Так вы специалист не только в области сварки, – почмокав губами, усмехнулся Сталин, – нет, вам положительно можно доверять. – И тут же продолжил: – А как вы думаете, товарищ Сидоров, сколько простоят эти звёзды? Ведь ничто не вечно…

      – Думаю, пока советская власть жива, звёзды будут светить, – ответил я в порыве патриотического чувства.

      – Так вы, товарищ Сидоров, считаете, что советская власть может умереть?

      – Да упаси Господи! С чего бы это ей умирать? – встревожился я.

      – Вы ведь сами сказали – «пока жива». Я вас за язык не тянул.

      «Ну, влип! – думаю. – Своим дурным языком подведу себя под монастырь. Отсюда прямо в Бутырку и увезут».

      – Ну, ты, Дормидонтыч, и лоханулся, – подтвердил явный провал своего напарника по домино мужик в сетчатой майке, – подкузьмил тебя Иосиф Виссарионович. И что же ты ему ответил?

      Сталин берёт Дормидонтыча на понт

      Да! Взял меня на понт вождь всех народов. Сижу кумекаю, что ответить, а он подошёл сзади и очень даже ласково проговорил мне в затылок:

      – Вы всё правильно сказали, Василий Дормидонтович, только забыли добавить, что она не умрёт, если мы с вами, наши дети и внуки не дадим ей умереть.

      – Во-во, именно это я и хотел сказать. И детей и внуков воспитаем так, что власть наша рабоче-крестьянская распространится по всему миру.

      – А вот здесь вы перегибаете палку, дорогой товарищ, это уже отдаёт троцкизмом.

      У меня опять всё вниз провалилось, будто стакан касторки выпил зараз. За троцкизм тогда меньше десятки не давали.

      – Я ж как лучше хотел.

      – Лучше! – повысил голос вождь. – Мы в семнадцатом тоже хотели как лучше, а страну чуть