Сошествие/Descensus. Александр Вулин

одной поездкой поставить крест на бедах и унижениях, на скуке и отупении. Забытые всеми ветераны подмигивали друг другу молодо, как носители некой скрепляющей их воедино тайны, которой высокомерным штатским не понять. Даже боль утихла, исчезла где-то, затаилась. Масштаб слухов рос не по дням, а по часам: золота столько, сколько каждый сможет унести, деньги, чины и новые должности, а те, кто после столь лёгкой победы скажут, что с них довольно, получат и землю в желаемом количестве и людей для её обработки. Они уже видели себя владельцами собственных усадеб, которые они, словно в фильмах, будут объезжать на резвом коне, улыбаясь по-голливудски заходящему солнцу.

      Слишком прекрасная, чтобы быть правдой, сказка о прощении грехов предлагалась им как награда за всё пережитое. Наконец им показали то, о чём каждый из них сокровенно мечтал.

      Они убеждали себя, что ещё не всё потеряно, что-то, что научили они в бетономешалке войн, куда их затянуло против их воли, не было бессмысленным и кому-то пригодилось. Носители тайны, которых ныне было легко распознать по изменившимся жестам и взгляду, после пары опрокинутых рюмок начинали вспоминать своё военное ремесло, рассказывая даже то, что делать никогда не делали и не умели. Они подбадривали нерешительных, убеждали слабых, злили высокомерных, и знали – их время пришло. Им дан Великий Шанс.

      Когда алкоголь и военные байки разбудили спавшую в глубине их сердец надежду, с ней проснулось и желание борьбы, желание жить на полную катушку, желание счастья. Они взглядом ощупывали публику, останавливаясь на каждом мало-мальски серьёзном незнакомце, спрашивая себя не тот ли это давно ожидаемый заморский агент, нуждающийся именно в них. Они легко убедили себя в том, что кто-то там знает о них всё, что таким, как они, ведут счёт, наблюдают за ними и берегут для них место в невероятной истории, масштабней, чем сама жизнь. Они вспомнили, что их учили тому, что история намного важней, чем сама жизнь, которая, впрочем им и так давно не принадлежала, так же как и они ей.

      Срджан, Мрджан и Младжан историю встретили в привычном будете Барсук, за привычной ракией. С ними в компании сидел Жёлтый – худощавый нервный парень, с слишком быстрыми жестами и взглядом, который скакал ртутный шарик. Слова так и сыпались горохом: – Говорю вам, нет ничего легче, всё люди наши. Мы встретимся с человеком, он вам всё объяснит. Будете работать на какого-то тамошнего Бута, Бату, чёрт его знает. Вы просто погуляете, негры подумают, что вы белые боги и при вашем виде побросают пушки и убегут. Платят очень хорошо, всё, что сможешь унести – твоё. Некоторые из наших уже были, вернулись с карманами полными денег. Он набрал воздуху, чтобы продолжить, но его прервал Срджан: – Раз было так хорошо, чего же тогда вернулись? – Потому что сосунки – уверенно выпалил Жёлтый у которого ответ был уже готов. – Маменькины сынки, говорят, мол, с нас довольно, сыты по горло. Но ты-то со своей командой не таков. Вы-то можете нехило разбогатеть, а ты станешь генералом. А уж девки – масляная улыбочка раздвинула