Дни, когда я плакала. Джоя Гоффни

не учила. Я была слишком погружена в панику по поводу того, не оказался ли мой дневник у Картера. Я открываю тетрадь и пытаюсь впихнуть себе в голову каждое слово, но чувствую, как информация сыпется сквозь мой мозг подобно песку. Потом раздается звонок.

      – Эй, у тебя всё хорошо? – Картер смотрит на меня, сдвинув брови, словно ему и вправду не наплевать.

      – Какое тебе дело? Я ведь отстаю по всем предметам, верно? Одной двойкой меньше, одной больше… – Но мой средний балл по этому предмету – самый высокий из всех, что у меня есть, хотя даже он не так уж и высок. Сейчас мне это очень некстати.

      Мистер Грин раздает тесты и ставит таймер. Когда я смотрю на задание, меня охватывает страх. Я не знаю ничего! Три минуты пролетают как одна секунда, и когда звучит сигнал, у меня остается три неотвеченных вопроса, а это минус автоматом семьдесят баллов, да и то, если среди остальных семи не будет неправильных.

      Я никогда не получала меньше «отлично» за подобные быстрые тесты. Просто удивительно, как Картеру удалось войти в мою жизнь и тут же всё разрушить меньше чем за двадцать четыре часа.

      Собрав тесты, мистер Грин проверяет задание, выданное вчера, и раздает новое на сегодня.

      – Здесь список фильмов о Джоне Кеннеди с коротким изложением сюжета по каждому. В конце урока я напишу номера, и каждая группа выберет три диска, чтобы взять домой и посмотреть на выходных.

      – Мистер Грин, а что будет, если мы испортим ваш диск? – спрашивает кто-то с задней парты.

      – Если сломаете, купите новый.

      – Мистер Грин, а если нам не на чем смотреть диск, потому что это устаревшая технологическая форма?

      Весь класс смеется, включая мистера Грина.

      – Майки, я уверен, что хоть у кого-нибудь в вашей группе да найдется подходящий проигрыватель.

      Майки тяжко вздыхает.

      – Я не уверен, что это верное утверждение.

      – Ладно! Больше никаких вопросов. Приступайте к работе.

      Я сразу же перевожу взгляд на Одена и говорю:

      – Я хочу быть Кеннеди, но думаю, – я указываю на Картера, – что он должен сыграть Освальда.

      Картер фыркает.

      – Серьезно, Куинн?

      – Какую конспиративную группу мы используем в нашей постановке? – спрашиваю я Одена и только Одена.

      – Думаю, это было ЦРУ.

      – Правда? Я думаю, это была Куба.

      Картер говорит:

      – Я думаю, это был Джонсон.

      – Значит, выбираем между Кубой или ЦРУ, – говорю я, снова его игнорируя.

      Картер поворачивается и вперивает в меня взгляд.

      – Будет проще найти доказательства теории Джонсона.

      – Это и правда так, – говорит Оден.

      Я откидываюсь на спинку стула, скрещивая руки на груди.

      – Я не согласна.

      – Реально, Куинн? Или ты всё еще злишься из-за своего дневника?

      – Я в бешенстве из-за своего дневника. И я думаю, что это ты ошибаешься.

      – Ты не обрушишь мой средний балл из-за такой глупой фигни.

      – Я обрушу твой средний балл? – я поворачиваюсь к нему. – Каждый раз, когда я вижу тебя, ты сидишь на уроке