Номер 19. Александр Варго

потому что теперь тебе станет веселее.

      Лязгнула дверь отпираемой камеры, и Ксения непроизвольно открыла глаза. Снаф, ожесточенно пыхтя, переворачивал садовую тачку, из которой на пол клетки, словно тающее желе, безвольно сползло тело громадной женщины. На ней лохмотьями болталось изорванное в клочья вечернее платье.

      – Вот так, – прокряхтел «поросенок». Из клетки торчала толстая нога незнакомки, обутая в изящную лакированную туфельку. Вторая нога женщины была босая.

      – Кто это? – тихо спросила Ксения, подходя к решетке.

      – А хрен ее знает, – равнодушно мотнул головой Снаф. Нога в туфельке мешала закрыть камеру, и он пинком ботинка загнал конечность бесчувственной пленницы внутрь. – Это номер 18. Тебе не все равно?

      Он захлопнул камеру, самодовольно хрюкнув.

      – Но могу сказать, кто с ней развлекался, – сказал он, и его глаза сально блеснули в прорезях маски. – Есть сынок топ-менеджера одной крутой госкорпорации. Мальчик любит толстых тетенек. На Вечеринку он специально покупает им дорогие платья. Вот это, к примеру, по разным сведениям, стоит почти лям! Говорят, у этого кадра стояк на толстух в дорогих платьях. Он рвет платья зубами, потом обмазывает баб джемом и слизывает его. Даже с задницы и с ног! Такой вот фетиш.

      Пока Снаф непринужденно болтал, дополняя свой рассказ о сыне влиятельного бизнесмена все новыми нелицеприятными подробностями, лежащая в камере женщина подняла голову и невидяще уставилась перед собой.

      Ксении почудилось, будто перед глазами у нее все поплыло.

      Наверное, ей просто померещилось.

      Она потерла глаза, снова устремив взгляд на незнакомку, робко пытаясь себя убедить, что все это не по-настоящему.

      Женщина тихо засмеялась. Высунув язык, она принялась облизывать джем, которым было вымазано практически все ее лицо.

      «По-настоящему», – шепнул внутренний голос, и девушку передернуло.

      Но не варенье на лице незнакомки потрясло Ксению.

      Голова необъятных размеров женщины была гладко выбрита и утыкана гвоздями.

      – …у предыдущей подружки отпилил руки… а когда та пришла в себя, ее руки лежали возле нее на подносе… перевязанные бантиком… а на каждом пальце – по золотому колечку, – трещал без умолку «поросенок».

      Ксения облизала вмиг пересохшие губы.

      «У нее гвозди в голове».

      Эта мысль никак не укладывалась в ее сознании. Словно в школьный ранец пытались впихнуть втрое больше учебников, чем тот был способен в себя вместить.

      В мозгу, искрясь, с тихим шорохом внезапно вспыхнула мысль, от которой ей стало дурно:

      «Это не квест. Это что-то плохое. Очень и очень плохое».

      Голова несчастной женщины кровоточила, алые ручейки струились по голому черепу, смешиваясь с липким джемом. Но самое ужасное заключалось в том, что бедняга, казалось, даже не чувствовала, что с ней сделали, и даже вполголоса хихикала, бестолково елозя на грязном полу. Глядя на ее глупо улыбающееся лицо, перепачканное кровью и вареньем, Ксения на какую-то долю секунды даже подумала, что гвозди не настоящие.

      Но