Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы. Сесил Скотт Форестер

с фланга не помешает, – сказал он.

      С берега послышалась канонада, и они обернулись к реке: по дальней стороне вдоль болота быстро шла пехотная колонна.

      – Та же колонна возвращается, сэр, – сказал ротный командир. – Или другая точно такая же.

      – Маршируют взад-вперед и изредка палят, – сказал Эдрингтон. – Мистер Хорнблауэр, поставили эмигранты дозор со стороны Киброна?

      – Со стороны Киброна? – Хорнблауэр был захвачен врасплох.

      – Черт, вы что, слов не понимаете? Есть там дозор или нет?

      – Не знаю, – вынужден был сознаться Хорнблауэр.

      В Киброне стояло шеститысячное эмигрантское войско, и держать с этой стороны дозор казалось совершенно излишним.

      – Тогда передайте мои приветствия генералу французских эмигрантов и скажите, что я советую ему поставить на дороге сильный отряд, если он до сих пор этого не сделал.

      – Есть, сэр.

      Хорнблауэр повернул лошадь на дорогу, идущую к мосту. Солнце палило над опустевшими лугами. Изредка гремела канонада, но в синем небе над головой пел жаворонок. Въезжая на последний склон, за которым дорога спускалась к мосту, Хорнблауэр услышал пальбу; ему почудились крики и стоны. То, что он увидел, въехав на гребень, заставило его натянуть поводья и остановить лошадь. Все поле было полно беглецами в белых мундирах с синими портупеями – они в панике бежали в его сторону. Среди беглецов мелькали скачущие галопом всадники, их обнаженные сабли вспыхивали на солнце. Слева скакал целый кавалерийский эскадрон, а еще дальше, со стороны ведущей к морю дороги, сверкал строй штыков. Он быстро приближался.

      В эти несколько кошмарных секунд Хорнблауэр осознал истину: революционеры прорвались между Киброном и Мюзийаком и, отвлекая эмигрантов маневрами с той стороны реки, захватили их врасплох неожиданной атакой с фланга. Одному Небу известно, что произошло в Киброне, сейчас некогда было гадать. Хорнблауэр с трудом заставил лошадь повернуться и ударил ее в бок каблуками, торопя в сторону британцев. Его мотало и бросало в седле, и он отчаянно цеплялся, страшась, что вылетит из седла и попадет в плен.

      Он подскакал, британцы обернулись на стук подков. Эдрингтон держал свою лошадь под уздцы.

      – Французы! – хрипло выкрикнул Хорнблауэр, указывая назад. – Они идут!

      – Ничего другого я и не ожидал, – сказал Эдрингтон.

      Прежде чем сунуть ногу в стремя, он выкрикнул приказ. К тому времени, когда он был в седле, весь Сорок третий полубатальон построился в шеренгу. Адъютант Эдрингтона скакал к берегу, чтобы отозвать стоявших там солдат.

      – Французы, я полагаю, наступают крупными силами: конница, пехота, пушки? – спросил Эдрингтон.

      – Пехоту и кавалерию я видел, сэр, – выговорил Хорнблауэр, пытаясь успокоиться и вспомнить. – Пушек не видел.

      – А эмигранты бегут, как зайцы?

      – Да, сэр.

      – Вот и они.

      За холмиком показались несколько синих мундиров. Французы бежали,