Сердце Демидина. Александр Велин

что лежавшие у него на затылке ладони Демидина начали нагреваться. Прошло ещё несколько минут. У него закружилась голова и появилось ощущение нереальности происходящего.

      – Стоп! – закричал вдруг Демидин. – Патриоты хреновы! Сожжём дифракторы к чертям собачьим.

      Он наклонился к одному из лежащих и приподнял его за плечо. Тот улыбался, пуская розовые слюни. Демидин в ярости обернулся к кормовым.

      – Я приказал думать о Родине! Кто думал о бабах?

      Он грозно посмотрел на Петьку.

      – Извините, – промямлил изничтоженный Петька. – Я старался, но вы как сказали думать о реках, я представил…

      – Русалку, – улыбнулся Лель.

      – Ему что о реках, что об озёрах, – хмыкнул Василий.

      Петька сидел красный как рак. Демидин чертыхнулся и почесал затылок, раздумывая. Древляне замерли в ожидании.

      – Ладно, – сказал Демидин, – попробуем что-нибудь простое, детское… Помните пионерскую речёвку? Приготовиться… Кормовые!

      Раздалось гудение кормовых.

      – Раз, два! – начал Демидин.

      – Три, четыре! – рявкнули Петька, Василий и Лель.

      – Три, четыре! – закричал Демидин.

      – Раз, два! – отозвался хор.

      – Кто идёт?

      – Мы идём!!

      – Кто поёт?

      – Мы поем!!

      – Кто шагает дружно в ряд?

      – Наш космический отряд!

      – Сильные! Смелые!

      – Ловкие! Умелые!

      Вове казалось, что он сходит с ума. Лежащие на полу дифракторы вздрагивали, будто через них пропускали ток. Руки Демидина напряглись на Вовкиной голове.

      – Полный вперёд! – командовал Демидин. – Давайте, мальчики! Поднажмите, соколики!

      Кормовые издали нечленораздельный рёв. Дифрактор справа затрясся и глухо выкрикнул в ковёр:

      – Ахтунг!

      – Бля! – хрипло ответил ему выхлоп дифрактора слева.

      – Ахтунг!

      – Бля!

      – Ахтунг!

      – Бля!

      Внешняя стена Петькиной квартиры постепенно исчезла. На улице было темно, только тускло светила пара фонарей, да в доме напротив кое-где желтели окна. В одном показался силуэт женщины, окно открылось, и раздался крик:

      – Людка! Зараза такая, сколько раз тебе повторять. Ужинать иди!

      – Щас, – лениво ответила невидимая Людка, – пять минут.

      С улицы тянуло дымком. Вовка ощутил, как лодка приподнялась над полом и начала выдвигаться в весеннюю ночь. Голоса дифракторов приобрели благородный металлический тембр.

      – Ахтунг.

      – Бля.

      – Ахтунг.

      – Бля.

      – Ахтунг…

      С высоты седьмого этажа Вова Понятых увидел тёмные комья деревьев и чёрные коробки гаражей. Вдалеке кто-то чиркнул спичкой и закурил. Было прохладно. Лодка медленно опускалась вниз. Оказавшись метрах в трёх от земли, она неуверенно поползла вперёд, словно протискиваясь сквозь уплотнившееся пространство. Вова казался себе живой статуей, вроде тех, которые прикрепляли