Передышка в Барбусе. Юрий Никитин

уж испугался, как бы в самом деле жениться не пришлось. Ну, если между нами ничего не было… точно не было?.. то неча тебе тревожиться. Но и ты ко мне ничего не имей, ладно?

      Она смотрела на него из глубин кресла, как затравленный зверек. Глаза блестели, еще чуть – и оскалит зубы. Но взгляд то и дело перепрыгивал на его обнаженные руки, в глазах росло удивление.

      – Я-то не имею, – почти прошипела она. – Но отец мой уже с месяц как готовится!

      – Так не ему же всходить на мое ложе, – хмыкнул Мрак. – Скажи, пусть не готовится. Мне и без него тесно…

      На ложе зашевелилось. Жаба перевернулась на брюхо, приподнялась на всех четырех и смотрела на красавицу хмуро, оценивающе.

      – Или, – продолжил Мрак рассудительно, – если тебе так невтерпеж замуж… то пусть твой батя готовится, а ты дуй за другого. Если хочешь, я могу замолвить за тебя словцо. Порекомендую.

      Она снова вспыхнула. Мрак с раскаянием подумал, что не умеет он вести такие гладкие и умные речи, как Олег, не умеет разговаривать с женщинами, как Таргитай. Что ни брякнет, все не так толкуют, словно он мудрец какой, в каждом слове которого семь смыслов и пять иносказаний.

      – Принцесса Фрига не нуждается в чьих-либо рекомендациях, – ответила она с достоинством. – Если вы сумеете повторить это и завтра… на трезвую голову, в присутствии придворных, то обо мне вы больше не услышите.

      – Ловлю на слове, – ответил он, и она с негодованием уловила в голосе тцара облегчение. – Завтра я объявлю в присутствии придворных…

      Жаба требовательно застрекотала. Мрак не обращал на нее внимания, она соскочила на пол, в два прыжка преодолела расстояние и начала карабкаться к нему на колени. Женщина с ужасом наблюдала, как это маленькое страшилище упорно карабкается, вытягивает короткую шею, цепляется передними лапками, отталкивается задними, но лапки скользят…

      Наконец Фрига носком изящной туфли брезгливо подпихнула жабу под толстый зад, и та с облегчением взобралась на колени старшего друга. Мрак прижал ее широкой ладонью, она попыталась встать и облизать его лицо, но он придавил сильнее, и она распласталась на его теплых надежных коленях, глядя на женщину выпуклыми глазами.

      Она содрогнулась.

      – У вас и вкусы… То звезды, то жабы…

      Он сказал:

      – Как видите, в моей жизни нет места для таких женщин.

      Она поднялась, глаза ее смотрели требовательно.

      – Утром в самом деле… подтвердите?

      – Клянусь самым дорогим, – ответил Мрак, – что у меня есть. Вот этой жабой.

      Женщина сделала шаг в пространство, оглянулась на Мрака, побледнела. Не хочет, понял он, выказывать тайный ход. Она была уверена, что зарежет его и уйдет незамеченной.

      Он кивнул на двери:

      – Лучше сюда. Там ни паутины, ни костей под ногами.

      За дверью загремело, когда он только взялся за ручку, а когда распахнул дверь, двое здоровяков уже с мечами наголо стояли навытяжку и преданно ели его глазами.

      Мрак приложил палец к губам, из-за его спины потихоньку выскользнула