Передышка в Барбусе. Юрий Никитин

такие же серые, покрытые пылью, седые волосы.

      При виде Мрака остановилась, он развел руки в стороны, мол, грабить не собираюсь. Старуха настороженно рассматривала незнакомца подслеповатыми глазами, лицо ее напоминало печеное яблоко, спросила скрипучим голосом:

      – Не в Барбус ли идешь, добрый человек?

      – Это я добрый? – усомнился Мрак. – Может, и в Барбус, если он выскочит на дорогу.

      Старуха с некоторым испугом смотрела в его широкое, побитое оспой лицо, сказала надтреснуто:

      – Да уж точно выскочит…

      – Откуда ведаешь?

      – Потому что ведьма я. Что-то в тебе странное… дай-ка ладонь, посмотрю…

      – Ведьма? – повторил Мрак. – На, смотри… Проверим, ведьма или просто людёв пугаешь.

      Колдунья смотрела на его широкую твердую ладонь долго и с недоумением. Лицо застыло, потом с испугом отшатнулась, еще дольше всматривалась в странного человека.

      – Да, – прошамкала она наконец, – как только твое сердце еще не сгорело?

      Мрак буркнул:

      – Сгорело. Один пепел.

      Она кивнула.

      – Пепел и головешки, сердешный. Но есть и крохотный зеленый росток на самом краю поля… Береги его, чужестранец! Завянет – умрешь.

      Мрак подумал, пробормотал:

      – Как раз теперь бы не хотелось.

      – Понимаю, – прошептала ведьма. – Я не знаю, как тебе удалось, но я не вижу конца твоей жизни… Она теряется в той дали, куда мой взор заглянуть не может. Однако ты все же можешь умереть даже сегодня. Не от меча или стрелы, как ты думаешь!.. Ты еще не знаешь, что нельзя выронить хотя бы слезу, нельзя вознегодовать, нельзя разгневаться…

      Мрак воскликнул:

      – Так это и не жить!

      – Это не всю жизнь, – успокоила ведьма. – Ты так истерзал сердце, что не выдержит даже самой малой слезинки… Сгорит дотла. Дай зарасти выжженному полю молодой травой. Это недолго, всего годик-другой…

      – Ого! – сказал Мрак. – Нет, я не собираюсь реветь или терзаться… сам не знаю, что со мной было, затмение какое-то, но все равно, годик-другой – это же вечность!

      – Ты еще узнаешь, что такое вечность, – сказала ведьма загадочно. От ее скрипучего голоса мороз пробежал по его спине. – Год-два – это меньше, чем день. Потом это будет даже меньше, чем час…

      Мрак дал ей монету, покачал головой и пошел в сторону реки. В голове все еще звучали странные слова ведьмы, это же надо – не волноваться, не гневаться… как вдруг настороженные уши уловили впереди вроде бы детский плач. Раздвинул кусты, у самой воды сидит, подтянув колени к самому подбородку, худой подросток. Когда Мрак вывалился из зелени, подросток испуганно оглянулся. Мрак присвистнул. При резком движении из-за головы подростка выметнулись длинные светлые волосы. На него уставились огромные зеленые глаза совсем молоденькой девчушки. Рядом с ней на траве лук, простой, из гнутой палки, и берестяной колчан со стрелами.

      – Чего ревешь? – спросил Мрак участливо.

      Она от его рева подпрыгнула,