Некто Рвинский. Евгений Горский

покрытой толстым слоем дорожной пыли. Недолго думая, Муромцев принял приглашение и, теперь нас было уже трое.

      Постепенно, берёзы и лиственницы сменились на высокие сосны, прямые стволы, которых напоминали корабельные мачты. Впереди заблестела вода небольшого озера, и дорога вывела к современной асфальтированной трассе. Недалеко виднелась остановка общественного транспорта.

      Подойдя ближе, мы услышали чьи-то голоса. Внутри, сидя на лавочке, разговаривали две пожилые женщины. При виде незнакомых мужчин, они насторожённо замолчали, разглядывая нас с ног до головы.

      – Вы автобус ждёте? – спросил я у них.

      – Да, в Петровку. А вам куда надо?

      – Туда, где можно поесть! – сказал Игнатий Клинович.

      – Здесь, на трассе, трактир есть недалеко, – ответила одна. – Минут десять пешком идти.

      – Трактир – …как много в этом слове. Так и повеяло родным, близким. Расстегаи с мясом, уха по-царски, холодец с хреном, – мечтательно прикрыл глаза Муромцев. – Помню, ещё до первой мировой частенько бывал в таких заведениях.

      Женщины испуганно переглянулись.

      – Хорошо выглядите для своих лет, – сказала та, что была постарше. – Мой дедушка уже давно умер.

      – Сочувствую, – Муромцев снял с головы мешковатую панаму. – А секрета никакого здесь нет. Просто стараюсь делать то, что мне по душе.

      – Надо же, – покачала головой одна из женщин. – А у меня муж тоже жил, как хотел, не работал, пил водку, пропадал неделями неизвестно где. И умер в сорок три года от инфаркта. Это наш сосед-алкоголик споил его.

      – Да причём здесь он, – досадливо поморщился Игнатий Клинович.

      – А кто же тогда? – растерянно спросила женщина, взглянув на соседку.

      Та, в ответ, украдкой повертела пальцем у виска.

      Вдали послышался звук приближающегося транспорта. Женщины встали одновременно со скамейки, вглядываясь вперёд.

      Из-за поворота появился жёлтый автобус с нарисованной рекламой по бокам. Немногочисленные пассажиры с любопытством смотрели на нас, пока женщины, опасливо оглядываясь, торопливо лезли в раскрывшиеся двери.

      – Господа, я предлагаю посетить трактир, – повернувшись, Муромцев взглянул на капитана.

      – Вы думаете, здесь вам подадут заливную стерлядь, – иронически сказал Орлов. – В лучшем случае, это будет постоялый двор.

      При слове трактир, память услужливо выдала мне кадры старого фильма: в воздухе плавают клубы папиросного дыма, а за столиками сидят подозрительные личности и пьют водку, закусывая пельменями; в улыбающихся ртах блестят золотые зубы. Когда открывается входная дверь, впуская очередного посетителя, они насторожённо оглядываются и рассматривают вошедшего.

      Женщина оказалась права. Прошло десять минут ходьбы по обочине дороги, когда за поворотом показалось невысокое каменное здание. С виду оно напоминало обычное придорожное кафе.

      Железная дверь со скрипом отворилась, и я нерешительно остановился на пороге, привыкая