Не верь, не бойся, не проси…. Владимир Юрьевич Харитонов

ростом и худощав, тоже лет двадцати пяти, не больше. Светлая рубашка с закатанными рукавами была явно не по размеру и выдавала хилое тело и тонкие руки оперативника. «Зачем таких берут в милицию? Может он сильно умный?», – подумал про себя задержанный, но ничего не сказал.

      Он на какое-то время, как говорится, «ушел в себя» и вопросы оперативников оставлял без ответа. Затем встрепенулся, вспомнив что-то важное, и спросил:

      – А вы тех, которые сидели в белой шестерке задержали?

      – Какой шестерке? Ты о чем? – здоровый опер подошел в упор и навис над Павловым, – мозги нам решил компостировать?

      Подозреваемый всем телом ощущал угрозу, понимал, что еще чуть-чуть и его начнут бить. Долго и больно… Он наклонился вперед, прикрывая руками свой живот и, не глядя ни на кого конкретно, рассказал о машине, которую видел перед входом в камеру хранения.

      – Может ты и номер записал? – ироничным голосом спросил первый оперативник, который и начал допрос.

      – Нет, не записал. Я на номера и внимания-то не обратил, – ответил Артем.

      – А зачем ему? Это его подельники, он их и так знает, – раздался утвердительный голос сидевшего на подоконнике интеллектуала.

      Здоровый при этом довольно сильно ударил ладонью по голове юноше и, не давая ему придти в себя, резко выкрикнул: «Давай, сука, называй всех, кто был с тобой! Все равно мы тебя расколем!».

      Павлов молчал. Здоровяка это разъярило еще больше. Он еще раз ударил ладонью по голове подозреваемого с другой стороны, а затем ребром руки по шее.

      –Погоди, погоди, не спеши, – оттеснил коллегу оперативник спортивного телосложения, – у нас вся ночь впереди, успеем размяться.

      Затем он обратился к задержанному несколько извиняющимся тоном:

      – Ты уж прости его, три раза был в «горячих точках», нервы ни к черту… Правду-то рассказывать будешь?

      – А я вам правду и говорю,– произнес насупившись Артем, – а вы бьете. Стояла там машина, только я не видел, сидел кто-то внутри или нет. Шторки на боковых стеклах закрывали обзор.

      – Да он над нами издевается! – грозным голосом проревел здоровый, – я пришибу этого щенка!

      При этом он замахнулся рукой, но ударить ему помешал спортивный сотрудник.

      – Может их оставить вдвоем с Николаем в кабинете? – обратился сидевший на подоконнике умник к спортсмену, – как ты думаешь, Виталий?

      – Не надо, он его инвалидом сделает, а нам потом отвечать. – Затем обращаясь уже к Артему,– а друзья-товарищи у тебя есть? Назови самых близких.

      Друзья, разумеется, у Павлова были – Денис и Максим Нещадимовы, Евгений Голубев… Но вмешивать их в это дело он не хотел и уж совсем не желал выглядеть в глазах товарищей «стукачом». В их компании таких презирали и не считали людьми, которым можно подать руку. Каждый выставлял себя человеком, который никогда, ни при каких обстоятельствах товарищей не сдаст. Но ведь перед кем выставлял? Перед своими близко знакомыми, которые не бьют и для которых достаточно