Последствия. М. Картер

Владимировичу.

      Ожидая худшего от состояния больного человека, не евшего двое суток, Павел Анатольевич, включив свет, увидел безмятежное дыхание лежащего на кровати Вячеслава Владимировича, и на лице его проскользнула неширокая улыбка. Со всей лёгкостью, на которое было способно его грузное тело, он присел рядом с ним и приступил к разбуживанию спящего. Учёный не менялся в лице, прерывисто и редко вдыхал, и на покачивания не реагировал. Павел Анатольевич стал интенсивнее трясти его тело – безрезультатно. Поведя головой чуть в сторону, он наткнулся на лежавшую на столе коробку, дотянувшись до которой, резко возвратился к Вячеславу Владимировичу и, прощупав замедленный пульс на прохладной шее, расстегнул его рубашку и выбежал из зала. Преодоление пути как к изолятору, так от него сопровождалось высказыванием нецензурной лексики, заглушаемой цоканьем каблуков.

      Притормозив перед ординаторской, Павел Анатольевич вошёл в неё с важным, но озадаченным видом и, только открыв дверь, закричал:

      – Шишкин – капельница, Акрамов и Петров – интубационная трубка, включите ИВЛ. В изолятор! Остальным быть готовыми в любую минуту.

      Вытащившиеся из-за телевизора врача, потеряв былое облегчение, присущее им каждый раз, когда забота об их подопечных была переложена на чужие плечи, подгоняемые оставшемся у двери Павлом Анатольевичем, поплелись за аппаратурой.

      – Не я же виноват, что вы их снова из изолятора утащили. – добавил им вслед главврач.

      Павел Анатольевич быстрым шагом вернулся в изолятор и, встретив в коридоре охранника с подносом, развернул его в столовую. Возмущаясь бесцельным хождением, мужчина, не выражая возражения перед начальником, а только в сторону, потащился на третий этаж и, под впечатлением происходящих событий, проклял архитектора, спроектировавшего столовую не на первом этаже. Подперев дверь стулом так, чтобы она не закрывалась, и отодвинув стол к центру, тем самым освободив доступ аппаратуры к кровати, Павел Анатольевич проверил рефлексы Вячеслава Владимировича: при свете фонарика зрачки сужались медленно, на остальные воздействия реакции не последовало.

      – Кома от отравления барбитуратом. – установил Павел Анатольевич и рассерженно прибавил. – Глубокая.

      Причина уже была найдена, оставалось понять откуда у неспособного ходить человека новая коробка таблеток. Отворачиваться от Вячеслава Владимировича Павел Анатольевич начал через левое плечо и только к концу круга увидел шкафы. Открыв первый, незапертый, ему в глаза попала дыра среди стройных рядов коробок, названия которых совпадали с находившейся в руках врача.

      Пока Павел Анатольевич, поставив пустую упаковку на стол, дозванивался до академиков РАН, родственников, у которых он провёл выходные, одновременно придумывая сообщение об отмене запланированных на завтра обследований «особенного», ввезли капельницу и подкатили к кровати аппарат ИВЛ с лежавшей на нём интубационной трубкой.

      – Да