Боярский холоп. Андрей Прохоренко

как только снег сойдет, отправишься с купеческим обозом на юг. Доведешь до Перекопа и свободен. Дальше сами пойдут.

      – Ты хоть веришь, в то, что говоришь? Это я, если возьмусь за дело, брошу подопечных на полпути? Идите, мол, куда хотите, я вас знать не знаю? В моем возрасте так не поступают. Не по-рыцарски это. Если взялся, должен хотя бы туда довести, по-хорошему, и обратно. Я не могу, чтобы следующий год мимо меня прошел. Обучение – это процесс, требующий постоянного приложения силы в определенном направлении. Я его курировать должен, если за это дело взялся, и батьки, о которых ты говоришь, тут не причем.

      Тимофей казак хитрый и расторопный был. Видя, что меня не так-то легко уговорить, он зашел с другой стороны. Оглянувшись по сторонам, видя, что никто кроме меня его не слышит, сказал:

      – Так ты Вереницу с собой возьми. Казак он справный и лихой. Тебе поможет. Ты вернешься, а он обоз туда доведет и обратно до Великого Луга.

      – А его ты спросил?

      – Если ты с ним поговоришь, Славко согласится.

      – Ради чего все? Почему я должен тратить время на то, чтобы ехать в Московию, кого-то сопровождать. Что Войско или старшина от этого выигрывают? Царское расположение? Так царю мы нужны только лишь для того, чтобы от татар и турок отбиваться. А так он все равно нас разбойниками больше считает да опасными смутьянами. Если бы не враги, то нас бы в кандалы или на кол посадили через одного, а остальных бы в ярмо запрягли.

      – Ты не выспался видно. Московиты нам не враги. Царь старшину жалует.

      – Это я вижу, да только все рубли оседают в карманах старшины. Тебя кто послал?

      Тимофей слегка помялся, но все же ответил:

      – Степан Балуба. Он дружбу водит с московскими купцами.

      – А ты, стало быть, с ним…

      – Платит он щедро, – признался Тимофей. – Сам знаешь, жить на что-то надо. Приходится подрабатывать.

      – Так это ты на мне заработать решил? И почему свет клином на мне сошелся? Неужто мало казаков достойных? Я не молод уже, да и дело есть. Не поеду, так и скажи Балубе и Пидкопайлу. Знаю, что вместе ходят и одно дело делают.

      – Ты подумай. Сгоряча решение не принимай. Золотом и серебром платят, звонкой монетой. Зачем отказываться?

      – Кто посоветовал мою кандидатуру? – спросил я, пристально вглядываясь в Тимофея.

      – Никита Медунец.

      – Что? Батька Медунец? Я не ослышался?

      – С ним Балуба советовался, кого бы к делу привлечь. Никита на тебя указал, пояснил, что лучше тебя с делом этим никто не справится.

      Я почувствовал некий скрытый смысл в словах Тимофея и уже тогда понял, что от дела не откажусь, но все же так сразу соглашаться не хотел. Поэтому сказал Тимофею, что подумаю. Он же в ответ предупредил меня, чтобы я с ответом не тянул, поскольку, если откажусь, то ему придется искать кого-то другого. Я же не хотел получать кота в мешке. Уже тогда я знал, что дело не совсем чисто, но смолчал. Было нечто такое в предложении, что побудило меня пока от него не отказываться. И это нечто скоро дало о себе знать.

      Через три дня после беседы с Тимофеем приснился мне сон. В нем я с