Каждому аз воздам! Книга четвёртая. Кошмар в Чанчуне. Александр Хан-Рязанский

меня? А ведь только я знаю, что из себя представляют фанатично настроенные японцы. Это не эсэсовцы, которые, ох, как не хотели умирать просто так – за свой бредовый нацизм. В Японии всегда хватало отшибленных фанатиков, веривших, что любой японец одним самурайским духом и мечом-катаной, сокрушит все вражеские танки и самолёты. Эти националисты свято верят в превосходство «божественной расы Ямато» над всеми другими народами. По их мнению, империя имеет полное право: «Объединить восемь углов мира под сенью хризантемового трона божественной династии». Мы это превосходство одной европейской расы уже видели и с успехом переломали им хребет – кто на новенького? Помню, ещё в 1938 году, на Халхин-Голе, взяли мы одного японского офицера в плен, так он с криком: «Дух самурая велик», засмеялся и… резким движением короткого меча, распорол себе брюхо, но самураи на любой затяжной войне могут с криком «банзай» умереть за своего Императора, и мы в этом им поможем. Я с вами и о демобилизации не может быть и речи.

      – Слушай, генацвале, а хорошо сказал, а! Научи, Иваныч?

      – Гиви, угомонись наконец, скромнее надо быть. Не забыл, что тщеславие один из смертных грехов?

      – Ай, мама-джан, ты найди мне хоть одного грузина, который был бы не тщеславен? Немного тщеславия никому не навредит.

      – Гиви, ты только там сильно на рожон не лезь.

      – Да не умею я так! Мне так не интересно!

      – Чёртов грузин, и за что мне такое горе.

      – Зачем горе, почему горе? С виду я ещё справный мужчинка и ещё не совсем старый.

      – Вот-вот, я и хочу, чтобы ты дожил до своей глубокой старости.

      – Ай, командир, а что я буду делать совсем старый?

      – Мемуары писать!

      – Что такое мемуары?

      – Воспоминания о твоей бестолковой жизни, Абрек, – включился Влад, потеряв терпение, – давай не томи нам больше мозги и пошли разомнёмся напоследок.

      – О, это я всегда пожалуйста…

      Теперь предстояло самое трудное, поговорить с девушками, они молча сбились в стайку, в их глазах была тревога. Колыма понимал, он должен их отправить домой ещё вчера и, наверно, так и сделал бы, но скверные новости от Григорьева, отодвинули это решение. Раечка конечно не в счёт, она ни за что не согласится, но он ошибался, девушки ждали от него совсем других слов.

      – Ну что, мои дорогие красавицы, спасибо вам за всё, собирайте чемоданы, рюкзаки и в путь, всех вас ждут с нетерпением дома. Война для вас на этом закончилась. Девушки ответили гробовым молчанием.

      – Не слышу оваций и ликования, девушки, вы меня слышите?

      Первой стала во весь свой немалый рост, разбитная Ксения Канадина, поправила свою гимнастёрку на груди размером с Сибирь и переглянувшись с девушками, без ложного пафоса, скороговоркой выпалила, – Все мы знаем, что от пули или снаряда смерть наступает мгновенно, но эти чёртовы бактерии убивают человека медленно, незаметно и мучительно. Ими можно заразить воду или одежду людей, и они, размножаясь, через какой-то промежуток времени,