Хазарянка. Влад Ростовцев

не в полночь, а утром. И посему первым часом называлось у них время восхода солнца, третьим часом – середина утра, шестым – полдень, девятым – середина дня. Затем следовали: вечерня – час перед заходом солнца и повечерие – после захода (ночь шла вне зачета).

      По расставании с игорным подвалом, процветавшим де-факто, не существуя де-юре, Агафон не опасался осквернить подошвы сандалий, несмотря на изрядную загаженность снаружи, ибо, напрягая взор, зорко выглядывал предстоящие шаги.

      Да и освещение было относительно приемлемым: у входа в каждый третий-четвертый дом на маршруте будущего предателя горели – для удобства посетителей из числа подверженных игровому азарту либо плотским утехам, включая и нетрадиционные, по два светильника, заправленных оливковым маслом. Понеже весь оный гитон (квартал) представлял главное злачное место Авидоса с типичным для любого портового города прискорбно низким уровнем добродетели, вельми опасном – в плане искушений и соблазнов, для всякого праведника, мечтающего о вечных загробных радостях в обмен на ограниченное пределами жизни земное воздержание, зело далекое от блаженства. И по преимуществу предназначался для первичного опустошения кошелей и заначек моряков, ибо полностью опустошались те уже в Константинополе.

      Не опасался он и гопников, ибо улица под ночным небом пребывала в движухе, наполненная искателями удовлетворений разного свойства. И не дали бы в обиду охранники на упомянутых входах – мордовороты, точно на подбор. Впрочем, отнюдь не субтильным оказался и кратковременный преследователь, представившийся, едва Агафон обернулся:

      – Сиррос я, аппаритор…

      «Кривит! – мысленно рассудил Агафон. – В том подвале не ставят меньше шести милиарисиев, а никак не потянуть сего убогим! И откуда взяться большим доходам у аппаритора – низшего служащего в любом аффикии? Ему и мзды не предложат!».

      Однако обозначивший себя Сирросом тут же добавил:

      – А еще получаю от таможни…

      «Совсем заврался! – мигом вывел контролер графика судовых перевозок на седьмьнадесять островов, включая и шесть из них, где пребывают войсковые гарнизоны. – Будь сей из того ведомства, оказался бы в ином игралище – для особливо вороватых, где ставки намного выше. И не примечал я его на таможне, побывав там не единожды».

      … – за починку вулотов, ведь рукаст я от природы и горазд не токмо в кости. А жена моя держит молочную лавку, – завершил подозрительный Сиррос, по имени явно не грек.

      И все одно не поверил Агафон в озвученную искренность! Поелику немного выручишь от починки вулотов – крупных клещей для оттиска моливдулов – свинцовых печатей, кои таможенники крепили к досмотренным мешкам и тюкам. Ибо не каждый день ломаются таковые – чай, железные!

      Не озолотишься и с молочной лавки! А наблюдая за сим пять игровых вечеров кряду, ни разу не увидел, что крупно выиграл тот.

      Однако приспела пора переходить к сути. И приступил бывалый отставник:

      – Не