Неподходящая партия. Мария Метлицкая

но мужа.

      Он важно кашлянул и протянул ей руку:

      – Григорий.

      Она посмотрела на свою руку, испачканную в побелке, обтерла о халат и опять зарделась, протянув ему свою маленькую, пухлую ладонь:

      – Люба.

      Они помолчали, а потом Люба затараторила и повела его по квартире, показывая плоды своего труда.

      – Ну, как вам обои? – барабанила она. – А эти в цветочек, в спальне, нежные, да?

      Гриша важно, со знанием дела кивал.

      Потом она потащила его в уборную.

      – А унитаз? Да? – почему-то очень радовалась она. – Салатный, да? Модный такой. Югославский, – с уважением добавила Люба.

      В уборной Гриша окончательно смутился.

      Потом она демонстрировала плитку на кухне, новый линолеум на полу – и так активно радовалась, словно это была ее собственная, обновленная и посвежевшая квартира.

      – А чаю? – вдруг всплеснула руками она. – Или квасу? Правда, он теплый, – искренне расстроилась Люба.

      Гриша кивнул, ничего, мол, в самый раз. Они сели на табуретки, тоже покрытые газетами, и стали молча пить теплый и кислый квас.

      Тут в кухню вошла высокая худая девица с неприятным хмурым лицом.

      – Здрасте, – недовольно процедила она. И хмуро добавила: – Сказали же, еще три дня. Папаше вашему сказали.

      – Это Зина, напарница, – объяснила торопливо Люба. Было видно, что ей неловко.