Сожители. Опыт кокетливого детектива. Константин Кропоткин

Она была наглухо закрыта в снежно-белое, удивительным образом напоминая не сугроб, а снегурочку, вырезанную из сугроба гениальным мастером.

      Я пал, как наверное, и тысячи других падали, впечатленные гармонией настолько совершенной, что казалась она сюрреальной.

      И то, что Мася была дурой, впечатления не портило.

      Всю дорогу до концертного зала, пока мы ехали мимо новостроек, полей и лесов, она рассказывала о чаепитии с подружками – долго рассказывала, в подробностях, так и не сумев объяснить, зачем нам нужно знать этот случай из ее жизни.

      – Во главу переднего плана я поставила…, – говорила она, а я понял, у кого Марк позаимствовал этот странный птичий говор. Собирая слова наугад, Мася составляла их в затейливое ожерелье.

      Ни изумрудный жилет Марка, ни его змеиной раскраски шейный платок светских репортеров не заинтересовали. Когда мы прибыли, было пусто на обрубке затертого красного ковра, который вел к облицованному светлым деревом зданию, похожему на порезанное дольками яблоко. Пустовало и фойе, а в зале, за закрытыми дверями дорогого темного дерева глухо погромыхивала музыка.

      Девушка, похожая на горошину, провела нас по лестнице наверх и усадила на один из балконов. Велела пить шампанское и «наслаждаться праздником».

      В небольшом, карманном на вид помещении давали конкурс красоты.

      На сцене девушки в одинаковых купальниках, напоминающие дельфинов на журавлиных ножках, показывали себя на сцене с разных сторон, одинаково скалились и трясли длинными волосами разных цветов.

      Зал был полон и люди были полны: дамы были полнились красотой; мужчины – то мускулами, то жиром, то всем вместе.

      – А самые красивые, как обычно, сидят в зале, – сказал я, оглядевшись.

      – А прежде там стояли, – сказала Мася, указав на сцену.

      – И вы тоже? – спросил я.

      – Нет, конечно, – она отвела от белого лица белую прядь волос, – Меня Суржик с помойки взял. Я официанткой работала и немножко танцевала за деньги.

      Вот так взяла и все о себе выложила. Разве ж не дура?

      – Но я не спала, – добавила она, – Хотя предлагали. Раз или два даже.

      Уж и не два, мысленно возразил я.

      А дальше запели, запрыгали мальчики насекомой наружности. Что-то про любовь запели. Про то, как бросила, нажравшись коктейлей. Девушки снова принялись маршировать по сцене – на этот раз в платьях. У одной грудь была так сильно стиснута нарядом «всемирно известного кутюрье», что богатая живая плоть, буквально ходила ходуном, напоминая о кастрюле с выкипающим молоком.

      – Она и победит, – сказал я.

      – Почему? – спросил Марк.

      – Грудастых мужчины любят, а их в жюри большинство.

      – Победит та, у которой денег больше, – сказала Мася.

      – И зачем тогда огород городить? – спросил я, – Перевели бы деньги по интернету, а корону миллионерше по почте прислали.

      – Это же шоу, – сказал Марк, – Маст гоу он.

      – Ну, –