Современные рассказы о любви. Привычка жениться (сборник). Елена Арсеньева

она демонстрировала плитку на кухне, новый линолеум на полу – и так активно радовалась, словно это была ее собственная, обновленная и посвежевшая квартира.

      – А чаю? – вдруг всплеснула руками она. – Или квасу? Правда, он теплый, – искренне расстроилась Люба.

      Гриша кивнул, ничего, мол, в самый раз. Они сели на табуретки, тоже покрытые газетами, и стали молча пить теплый и кислый квас.

      Тут в кухню вошла высокая худая девица с неприятным хмурым лицом.

      – Здрасте, – недовольно процедила она. И хмуро добавила: – Сказали же, еще три дня. Папаше вашему сказали.

      – Это Зина, напарница, – объяснила торопливо Люба. Было видно, что ей неловко.

      – Да я, собственно, по делу, – кашлянул Гриша, стараясь говорить басом.

      Зина посмотрела на него с усмешкой. Хозяина в нем она явно не видела.

      – Мама, в смысле Инесса Семеновна, просила вас попросить («Тьфу, – подумал он, – какая тавтология!» – и еще больше смутился) … Ну, в общем, окна помыть и вынести все это. – Гриша обвел руками пространство.

      – Ясно, – зло ухмыльнулась Зина. – Сколько?

      Гриша полез в карман джинсов и вынул смятую десятку.

      – Ну, знаете! – обиделась Зина.

      Тут вскочила Люба и испуганно затараторила, смущаясь за подругу:

      – Да ладно, Зин, ты чего, все нормально, уберем, конечно, и окошки вымоем, да Зин, ну чего ты!

      Зина опять недобро усмехнулась и мотнула головой:

      – Ну и паши, если охота.

      Она бросила окурок в стеклянную банку из-под майонеза и вышла, громко хлопнув входной дверью.

      – Не обижайтесь на нее, – оправдывалась Люба. – Жених у нее сбежал, – вздохнула она. И горестно добавила: – К подруге ведь сбежал, гад.

      Окончательно обескураженный Гриша махнул рукой:

      – Ладно, чего там! В общем, я пойду по делам. До вечера.

      Люба проводила его до двери:

      – Да не волнуйтесь вы!

      – Да я и не волнуюсь, собственно, – попытался пробасить Гриша.

      Целый день он мотался по городу, сходил в киношку, два раза съел по порции «Ленинградского». К вечеру, когда жара чуть спала, но город, конечно, остыть так и не успел, он вернулся домой.

      В квартире было тихо. Газеты и картонки исчезли, оконные стекла поблескивали, мусор был собран в картонную коробку из-под телевизора. Люба сидела на кухне и спала, положив голову на стол.

      – Добрый вечер, – кашлянул Гриша.

      – Ой, – она вскинулась и вскочила. – Ой! Поздно-то как! Ну, буду собираться, – засуетилась она. – Завтра только плинтуса в коридоре докрашу, и, можно сказать, дело сделано.

      Гриша достал из сумки бутылку белого «Арбатского» и кусок российского сыра.

      – Ну, чего вам в ночь ехать, если завтра с утра приезжать? Разместимся как-нибудь, места хватит, – гудел он и отводил глаза.

      – Правда? – обрадовалась малярша. – И то верно, и устала я здорово, честно говоря. Живу-то за городом, в Одинцове.

      Гриша неловко нарезал крупными кусками сыр. Долго искали штопор, так и не нашли, протолкнули пробку внутрь