Родное сердце. Светлана Багрянцева

же мог упасть на острые зубья.

      – Па, – ответил ребёнок, улыбаясь.

      В эту же секунду из дома выбежала Элина.

      – Здравствуй, сыночек, приехал уже? – показала все свои вставные зубы женщина.

      – Какого… Мам?! Почему ребёнок без присмотра?! Откуда он мог грабли выудить?! – Володя чуть не покрыл родительницу матом от гнева.

      – Я всего на минуту отошла. Ребёнком занимался Юра, но он срочно уехал. А грабли оставил садовник, наверное, на видном месте. Хочешь, я его уволю? – как ни в чём не бывало проворковала женщина.

      – Жалко, что ты себя уволить не можешь с должности бабушки. Оставь садовника в покое. Ты должна была смотреть за ребёнком, особенно если у слуг выходной. Подозреваю, что к моей поездке в пансионат ты приложила руку. Так вот знай, если Балабина заявит в полицию, что я её изнасиловал, я отпираться не буду. Не могу сказать, она сама решила мне чего-то подлить в вино или это с твоей подачи. Думаю, ты и сама знаешь ответ. Может, вы хотели другого эффекта, а получилось как в старом мультфильме, когда кот Леопольд переел «озверина». Я поехал домой.

      – Сыночек, но ты же у меня не такой. Ты благородный и галантный мужчина, – Элина испуганно прикрыла рот ладонью.

      Володя нахмурился, окидывая взглядом короткое синее платье с глубоким вырезом, которое обтягивало тело матери.

      – Ты не знаешь, мама, как всё это на мне сказывается. Я же ни разу наркотики не употреблял. И прекрати одеваться как юная девушка, тебе это уже не идёт, – буркнул Володя, направляясь к калитке.

      16

      Кафе, куда детектив пригласил Балабину, оказалось обычной дешёвой забегаловкой. Стены выкрашены в голубой цвет, столы и стулья сделаны из дешёвого пластика. Большая часть посетителей гастарбайтеры и всякий не слишком трезвый сброд. Любовь не рискнула бы даже кофе тут покупать, не говоря уж об остальном. Официантов в таком заведении не наблюдалось, а за стойкой нашёлся парень в джинсах и чёрной рубашке. Проходя к стойке, Люба заметила, что на неё здесь пялятся как на что-то инородное.

      Приличия требовали сделать заказ, даже если есть она не будет. Люба попросила сварить чашку кофе. Бармен весело улыбнулся, будто она сказала что-то смешное. Потом он налил горячей воды в одноразовый пластиковый стакан и высыпал кофе из пакетика.

      – Двадцать рублей, – сверкнул глазами, кидая в стакан пластиковую палочку.

      У Балабиной не водилась в кармане мелочи. Она кинула пятьдесят рублей на стойку.

      – Сдачи не надо, – скривилась девушка, забирая напиток.

      Заняв один из свободных столиков, Балабина стала ждать, даже не притронувшись к кофе. Не прошло и пяти минут, как в дверях появился черноволосый мужчина средних лет в коричневой кожаной куртке. Он был замотан шарфом до самого носа и временами кашлял.

      Мужчина решительным шагом направился к ней. Люба предупредила, в какой одежде будет. Да и только слепой мог не понять, что это она. В одежде от известного мирового модельера Люба смотрелась тут как бриллиант посреди грязной лужи.

      – Здравствуйте.