90 последних лет. Игорь Радиевич Сафиуллин

доме Наиля, где умещались пара комнат и кухня с большой, грубо сделанной печью, также жил Риф с семьей. Изба из круглых, грубоотесанных бревен выглядела несколько мрачноватой внутри, зато была теплой, пропитанной запахом пыли, сухих трав и кукурузной каши. После нехитрого ужина, за дощатым кухонным столом, при свете единственной тусклой лампочки, мужчины продумывали план предстоящей атаки. Наиль оставил сына и подошел к своему сундуку, где все шесть лет в полной тайне хранилось его главное сокровище. Открыв замок и откинув крышку, он торжественно достал обернутый мягкой тряпкой предмет и положил его перед Рифом. В ответ на вопросительный взгляд сына старик аккуратно развернул тряпку, и Риф ахнул: он смотрел на армейский автомат Калашникова одной из последних модификаций АК-103, матово-черный, с прикладом и цевьем из оружейного пластика, коллиматорным прицелом на прицельной планке и россыпью маслено блестевших пуль калибра 7,62. Легендарный судья, в любых условиях выпускающий шестьсот приговоров в минуту, пусть даже не слишком точно. Три с небольшим килограмма воплощения смерти для врага.

      – Ого, откуда он у тебя?.. – слова застревали в горле. – Почему раньше ты не пользовался им?

      – Патронов всего два рожка, вот почему… Берег для особого случая, – сказал Наиль, оттирая ружейную смазку с рук. – С нашим хламом волков не перебить, тут без автомата не обойтись. Бери, чего смотришь, теперь он твой, э-это… попусту не стреляй, береги патроны для боя и… и не волнуйся, что оружие незнакомое, – управляться с ним проще, чем с твоим обрезом.

      Почувствовав в руках приятную тяжесть автомата, парень дернул затвор: точно подогнанный и смазанный механизм приятно лязгнул, в тусклом свете шероховатая черная сталь отливала маслянистым блеском, глубокие тени играли на ствольной коробке, рукоятке, цевье, делая вид оружия еще более грозным. Осознавая, насколько мощь АК превосходит их убогий арсенал, Риф впервые почувствовал приятное чувство превосходства над известными и неизвестными врагами.

      «А ведь когда-то все люди каждый день ощущали то же самое и ни один зверь на земле не мог оспорить силу человека», – подумал Риф. В те далекие дни уверенность и защищенность, возможно, казались обыденными и малозаметными, но сегодня для пары десятков человек в затерянной осенней деревне на краю леса они были опьяняюще новыми, как глоток прохладного горного воздуха после многолетней затхлости подземелья.

      Утро выдалось холодным, но необычайно ясным, маленькое пятнышко солнца уже показалось над равнинами, с трудом пробиваясь через пелену ночного тумана. Риф с отцом сидели на бревне недалеко от главных ворот, пока участники их большого похода проверяли снаряжение и прощались с детьми. Перед ними расстилалась, слегка понижаясь к горизонту, спокойная и мирная равнина, за полями очертания бесконечного травяного моря размывались туманом, резко кричала какая-то птица, а воздух был неподвижен и пронзительно свеж, ободряя еще сонный разум.

            Двадцать