90 последних лет. Игорь Радиевич Сафиуллин

нескончаемым потоком захлестывающие его близких.

      – Начал хоровод – танцуй его до конца, – наконец задумчиво сказал он и, обняв отца за плечо, помог ему подняться на ноги.

      Смотря сквозь щели заколоченного окна в едва освещенное электричеством нутро дома-изолятора Риф ужасался тем страшным изменениям, что претерпели знакомые ему долгие годы люди: они словно болванчики ходили взад и вперед по комнате обхватив голову руками и громко крича от боли. В их движениях нет осмысленности: это просто механическое баюканье больной части тела бесконечное и бессмысленное. Среди прочих поистине ужасный вид у тех, кто болел дольше всех: лица до мяса изодраны ногтями окровавленные лохмотья кожи напитаны текущим из глаз и носа гноем на фоне вытаращенных глаз и пучков выдранных волос на голове.

      – Двое женщин уже мертвы, по всей видимости слабые сердца не выдержали болевого шока – тихо произнес Наиль, глядя на вечернее небо и не имея больше сил смотреть на больных, – а один из мужчин, видишь, там в углу, не выдержав пытки перевернул табурет ножками вверх и с размаху насадился глазницей на одну из них, так и окоченев после смерти. Мы просили живых вынести тела мертвецов, но они уже не реагируют на наши призывы ничего не едят и только жадно пьют воду, которую мы подаем снаружи через трубку. Мы исключили любые контакты с ними, но боюсь рано или поздно болезнь выскользнет, ведь шанс для непредвиденностей есть всегда.

      Пара человек заметила их и бросилась к окну забитому снаружи крепкими досками, прижалась к стеклу гноящимися лицами пачкая их и громко стеная от боли, прося избавления от страданий ревущей, едва разборчивой речью. Это были совсем молоденькие девушки, которые, по-видимому, заразились одними из последних, и видя их страшную участь Риф закрыл рукавом лицо и отвернулся, не позволяя вырваться тихому рыданию.

      – Нужно что-то срочно делать так не может продолжаться долго… Я перепробовал уже все от лечения травами до заговоров, но ничего не помогло, тем более что даже прикоснуться к больным нельзя. В отчаянии мы думали и о том, чтобы сжечь их вместе с домом, но так и не решились на это… Мы не хотим пугать детей и пытаемся как можем скрыть факт болезни, забив дом наглухо досками… и, к счастью, это пока работает, даже Арик, несмотря на свое любопытство каким-то образом до сих пор ничего не узнал, видимо на этой стороне поселка у нашего мальчика нет срочных дел – слабо улыбнулся старик, вспомнив о внуке.

      Мрачное молчание окутало мужчин, пока оба медленно брели сквозь черноту ночи, не обращая внимания на проливной дождь и холод, забирающийся под одежду вместе с влагой. Все уже давно спали, и темнота меж домов была абсолютной, за исключением мощного снопа света прожектора шарящего по черной стене леса. Новички хоть и были заметно обескуражены окружающей убогостью и теснотой предлагаемых им жилищ, с большой благодарностью приняли заботу, которой их окружили взволнованные жители Черницы и сейчас тоже блаженно спали, наконец-то не чувствуя бесконечных зуботычин подпрыгивающего