Фарамунд. Юрий Никитин

торцы бревен. Темные, почерневшие от огня, они были почти неразличимы на фоне темной воды. Струи неслышно огибали препятствие, оставляя быстро гаснущие дорожки.

      Редьярд, насторожился, привстал на стременах:

      – Либо мне почудилось… либо я слышу лай собак!

      После долгой мучительной паузы со стороны леса донесся далекий, едва слышный, зов рога. Редьярд передернул плечами, побледнел, но ладонь привычно опустилась на рукоять меча. Не охотничий рог, боевой.

      – Их не меньше сотни, – определил он. – Кони подкованы…

      Из повозки выскочила Лютеция. Прекрасное лицо было смертельно бледным, но в глазах суровая решимость.

      – Я не дамся в руки Савигорду! – выпалила она страстно. – Это зверь… вы все это знаете!

      – Делать нечего, – сказал Тревор угрюмо, – либо драться…

      – Драться! – выпалил Редьярд.

      – Драться и умереть с честью, – продолжил Тревор, – нам, мужчинам, умереть с честью. А женщины…

      – Я тоже убью себя! – сказал Лютеция.

      Тревор показал на реку:

      – Течение не слишком быстрое. Мы можем переправиться! А если и утонем, то ему не радоваться, что нас убил, а тебя взял…

      Всадники уже спешились. Кони очень неохотно вступали в холодную воду. Им плескали на потные бока, охлаждали, уговаривали, тащили за повод. Лютеция выскочила из повозки, ее придется бросить, следом вылезла Клотильда.

      – Раненого придется оставить, – сообщила она. – Он не наш, ему ничего не сделают.

      Тревор хмыкнул, но смолчал. Понятно же, что Савигорд, который просто для развлечения казнит, пытает и сажает на колья, пленника уж точно расчленит по суставу. Дабы вызнать о Лютеции все.

      Лютеция не вошла в воду, а вбежала, распахнув руки, словно обнимала весь мир. Разгоряченное тело не ощутило обжигающего холода. С берега лай собак становился все громче и злее. Уже по пояс в воде, зачем-то оглянулась на повозку.

      В проеме появился, ухватившись руками за края, спасенный ею Фарамунд.

      Тревор с гиком подогнал коня к Лютеции, брызги широкими струями окатили ее до головы. Дрожащими пальцами торопливо ухватилась за стремя. С другой стороны Лютеции плыл Редьярд. Он тоже держался за стремя, другой рукой помогал девушке держать голову над водой. Ее золотая коса намокла, тянула на дно.

      За их спинами на берегу послышался шум, лай собак, треск кустов. Тревор оглянулся. Через зеленые ветви проломились огромные псы. Их занесло к самой воде, всадники остановили бешеный бег коней на возвышении. Трое сразу сдернули с седельных крюков луки. Тревор увидел, как их руки поспешно накладывают стрелы, отвернулся и поплыл быстрее.

      Стреляли, как он понял с удивлением, не по ним. А когда оглянулся еще раз, увидел, как вслед медленно плывет человек в серой полотняной рубахе. Движется по реке медленно, то и дело зарываясь головой под волны. Одна рука болталась безжизненно, а плыл как-то странно, одними ногами. В тот момент, когда стрелы сорвались с луков, он, не поворачивая головы, ушел под воду.

      Тревор еще дважды оглянулся, но Фарамунд не показывался,