Игры с разумом. Сергей Барботько

Он же живой! Он…

      – Он просто живой труп, – перебил её голос врача, ведающего донорами, – не мешайте, женщина.

      – Подождите, – раздался издалека голос лечащего врача, – мы же планировали подождать ещё сорок восемь часов, чтобы провести дополнительные тесты. Может, у него всё-таки вегетативное состояние.

      – Григорий Владимирович, у меня три пациента готовы для трансплантации, один в критическом состоянии сейчас в операционной. Токсикологическое исследование не показало следов интоксикации, поэтому нет оснований продолжать наблюдения.

      – Всё равно остаётся шанс…

      – ЭЭГ вы уже делали, правильно?

      – Да, при поступлении, – Григорий Владимирович приблизился к каталке, – зарегистрировали изоэлектрическую линию, но…

      – И на основании результатов тестов консилиум установил диагноз. У меня есть заключение реаниматолога, утверждённое заведующим реанимационным отделением, где черным по белому написано, что оснований для продолжения наблюдения нет. С родителями я тоже провёл беседу, и они дали письменное согласие. Думаю, что всё ясно.

      В голосе незнакомца звучало нетерпение. Повисла пауза. Потом он продолжил:

      – Хорошо, я вас, как лечащего врача, понимаю… Последние тесты, чтобы у всех совесть была чиста.

      Он поднял Михаилу веко и посветил фонариком, потом чем-то дотронулся до роговицы глаза.

      – Зрачок не реагирует, корнеальный рефлекс отсутствует, – сказал он.

      Взяв голову двумя руками и оттянув веко пальцем, он повернул её несколько раз в сторону.

      – Окулоцефалический рефлекс отсутствует. Что и требовалось доказать. Я думаю, дальше тестировать нет смысла. Или вы хотите продолжить терять время и поставить под вопрос жизни, которые ещё можно спасти?

      – Хорошо, я подпишу бумаги.

      – Вот и отлично.

      – Но он всё чувствует! – вмешалась в разговор баба Катя.

      – Вы, собственно, кто?

      – Катерина Ивановна я, санитарка.

      – Не переживайте, Екатерина Иванова, я вам обещаю, что он ничего не почувствует, – сказал трансплантолог.

      Кто-то из команды, стоящей у каталки, громко хмыкнул и что-то прошептал напарнику.

      Каталка продолжила движение.

      Лифт, длинный коридор. Остановились.

      Похоже, приехали: своей стерильностью и сложностью запахов комната сильно отличалась от коридора. Приборы и оборудование монотонно гудели, некоторые попискивали звуками разной тональности, словно разговаривая на своём особенном языке.

      Операционная.

      Его перенесли на холодную поверхность стола, накрыли другой материей.

      – Всем приготовиться. Пациенты готовы?

      В глаза ударил поток света.

      Михаилу присоединили несколько датчиков, и звук одного из приборов подхватил ритм его сердца.

      – Давление, пульс в норме.

      – Пациент готов, – прозвучало в другой стороне операционной.

      Укол иглы в руку, звон инструментов.

      – Приготовиться к отключению. Скальпель.

      Раздалось