Волшебная книга судьбы. Валери Тонг Куонг

удобные.

      Я и сегодня толком не знаю, почему так хотела ее спрятать, как будто она была чем-то сокровенным, абсолютной тайной, – ведь очевидно, что, представив ее моему окружению, я снискала бы уважение или, по крайней мере, покой.

      Алиса прошла за мной в мою комнату. Я ловила ее взгляд, ждала замечаний, удивления, но она ни словом не обмолвилась о доме. Мы сели рядышком на кровать.

      – Вот, ты все видела, – бросила я.

      Она смотрела в окно.

      – Тебе везет, – отозвалась она очень серьезно. – У тебя прямой вид на солнце.

      Я жила в самой маленькой комнатушке, в конце коридора, далеко от всех, с окном, выходившим на соседние склады, за которыми начинался лес. Дядя с тетей ухитрились сделать меня изгнанницей прямо в доме: о везении, на мой взгляд, говорить не приходилось. Но Алисе все виделось с точностью до наоборот. Чудесная ориентация, вид на горизонт, гарантированный покой, полная свобода – идеал.

      – В моей комнате, – добавила она, – стены оклеены такими дорогими обоями, что мне не разрешают на них ничего вешать. Она прямо над комнатой моих родителей, и музыку мне приходится слушать в наушниках, чтобы им не мешать. Мои вещи такие дорогие, что я должна постоянно проверять, не потерялось ли что, да и мама приходит с инспекцией каждый вечер. А когда я открываю окно, то вижу только состязание роскошных машин на аллеях, обсаженных одними и теми же розовыми кустами: в точности как в американском сериале.

      Я смотрела на нее, качая головой.

      – Алиса, ты смеешься надо мной или правда пытаешься мне доказать, что я в завидном положении?

      Она не успела ответить: в дверь постучали. Нервный стук, характерный звук длинного загнутого ногтя, затвердевшего от многочисленных слоев лака.

      – С кем ты разговариваешь, Мина? – спросила тетка своим пронзительным голосом.

      Я прижала палец к губам и бросила на Алису умоляющий взгляд.

      – Ни с кем. Я репетирую пьесу.

      Тетка ушла, пробурчав что-то невнятное; я встала и прильнула ухом к двери. Ее каблуки простучали по ступенькам лестницы. Я повернулась к Алисе, нахмурившись: что за вздорная, в самом деле, была мысль прийти сюда. Что мы теперь будем делать?

      Но Алисы в комнате уже не было. Окно было открыто, створка тихонько покачивалась на сквозняке. Я только успела заметить, как колыхнулась туевая изгородь, за которой кончался сад.

* * *

      – Мадемуазель?

      Чья-то рука похлопала меня по макушке. Усатый малый в резиновых сапогах, куртке цвета хаки, низко надвинутой кепке и с рюкзаком на плече смотрел на меня с подозрением, словно боялся, что я его укушу. Знал ли он про меня, про нас?

      – Мадемуазель? С вами все в порядке?

      – Все хорошо, спасибо.

      Он нахмурился с видом всего лишь раздосадованным: значит, не знал.

      – Извините, что спрашиваю, мадемуазель, но сколько вам лет?

      – Восемнадцать.

      Со вчерашнего дня, но это ни к чему было уточнять.

      – Здесь нельзя спать, вы простудитесь насмерть.

      Я не удержалась от улыбки: насмерть, как же.

      –