Королева с опытом работы. Дина Зарубина

и без него знала, что пресловутый договор мне не даст причинить вред, убить, или предать жениха, но обет молчания там не значился, хоть словом уколоть гада!

      – Вот как? Запрете или пояс верности наденете?

      – Почему «или»? Я могу сделать и то, и другое. У вас всего-то осталось три-четыре недели свободы. Максимум пять. Раньше, к сожалению, свадьбу подготовить не успеют, хоть я и угрожал распорядителю. А вы как раз придете в себя после… вашей ошибки. Вместо чистой, юной принцессы жениться вот на этом разношенном теле… Чем скорей появится законный наследник, тем быстрее вы избавитесь от моего присутствия в своей спальне. Мне будет противно к вам прикасаться, но я принесу эту жертву.

      – Бедненький, – пожалела я герцога. Внутри все заболело от грубых и жестоких слов. – Знаете, пока я была в Шардане, освоила в совершенстве позы морской звезды, бревна и трупа. Еще – дохлой рыбы. Мне вас искренне жаль, вы ведь будете пожиже короля Эрберта. Придется стимуляторами пользоваться. И полагаю, чтобы мне не мешали спать ваши оргии – вы же непременно захотите убедиться в своей мужской силе? Покои супругов должны быть подальше друг от друга. Желательно в противоположных крыльях дворца.

      Адемар стиснул кулаки.

      – Никакая ваша поза не помешает мне заполнить вас семенем до ушей, как только лекарь скажет, что вы уже способны зачать. Думаю, за месяц я справлюсь с наследником. Зато потом не прикоснусь к вам всю оставшуюся жизнь и буду спокойно править страной. Менять фавориток… – Адемар мечтательно завел глаза.

      – Менять фавориток необходимо, – понимающе кивнула я. – Сочувствую им! Терпеть такого любовника больше пары раз абсолютно невыносимо!

      Адемар отчетливо заскрипел зубами и почти выбежал из моей спальни. Бедная Элизия! Ее будущий король не думает о политике, налогах, торговле, законодательстве – он думает о вседозволенности и безнаказанности, об изысканной пище и изощренных телесных наслаждениях. А ведь это довольно скучно – управлять страной, одни обязанности, огромная ответственность и никаких удовольствий. Кроме удовольствия ощущать власть. Право, я счастливее была, когда прислуживала княжне Роквальд

      ***

      – Я, барон деи Энгарто, владелец поместий Энгарто и Мирасль, клянусь…

      Знакомое имя выдернуло меня из оцепенения третьего дня представления дворянства, я моргнула. Сегодня шла мелочь – мелкопоместные бароны и нетитулованные помещики. Смуглый черноволосый красавец явно волновался, протягивая мне потные ладони лодочкой. Я отдернула машинально потянутую уже руку. Энгарто? Барон Энгарто? Стефан, конечно, мог измениться разительно – потолстеть, загореть, побриться налысо, отпустить бороду, но не мог потерять полметра роста! И глаза у него зеленые в крапинку, а не темно-карие!

      – Вы не Энгарто! Наследник лена – Стефан деи Энгарто! Кто вы такой? – Я выпрямилась на троне.

      По рядам придворных разнесся ропот, шелест восклицаний. Ну да, «она говорить может!» – читалось удивление на лицах